Окно Иуды
Шрифт:
— Да, сэр, три штуки.
— Где именно он их хранил?
— В большом ящике с ручкой, сэр, похожем на чемодан для инструментов, под верстаком. — Свидетель моргал, стараясь сосредоточиться.
— Скажите, вы заходили в этот сарай в воскресенье утром 5 января, на следующий день после убийства?
— Да, сэр. Я знаю, что это было воскресенье, но, учитывая…
— Вы заметили в сарае какие-нибудь перемены?
— Заметил, сэр. Кто-то открывал ящик, который я называю чемоданом для инструментов. Он стоит прямо под верстаком, сэр, и на него падают стружки и пыль,
— Вы заглянули в ящик?
— Конечно, сэр. Одного из арбалетов там не оказалось.
— Что вы сделали, обнаружив это?
— Сообщил мисс Мэри, но она сказала, чтобы я не беспокоился из-за таких мелочей.
— Могли бы вы опознать этот арбалет, если бы увидели его снова?
— Да, сэр.
Г. М. подал знак Лоллипоп. Свидетелю предъявили оружие, внешне очень похожее на арбалет, который Г. М. вчера использовал для иллюстрации. Оно было не таким длинным и с более широкой головкой; ручку украшали ряд стальных гвоздей и стальная пластинка.
— Это тот арбалет? — спросил Г. М.
— Да, сэр. На пластинке даже выгравировано имя мистера Хьюма.
— Взгляните на зубчатый барабан ворота. Не застряло ли в нем что-нибудь?.. Вытащите это и покажите жюри. Что это такое?
— Кусочек голубого пера, сэр.
Генеральный прокурор поднялся. Теперь он был не саркастичен, а серьезен и вежлив.
— Милорд, следует ли нам предполагать, что это тот самый таинственный кусок пера, о котором задавали так много вопросов?
— Только его часть, милорд, — сказал Г. М. — Если его обследовать, видно, что маленький фрагмент все еще отсутствует — размером всего лишь около четверти дюйма на полдюйма. Это второй кусок. Всего их три — один еще предстоит найти. — Он повернулся к свидетелю: — Могли бы вы ответить точно, является ли кусочек, который вы держите в руке, частью сломанного направляющего пера этой стрелы?
— Думаю, мог бы, сэр.
— Тогда взгляните на него и скажите нам.
Покуда Шенкс, сгорбившись, разглядывал кусочек пера, люди в зале приподнимались, пытаясь его увидеть. Заключенный тоже смотрел на него, но выглядел таким же озадаченным, как остальные.
— Кусочек является частью этого пера, сэр, — заявил Шенкс.
— Вы в этом уверены? Даже если это гусиное перо и покрыто специальной краской, каким образом вы можете опознать его как принадлежащее именно этой стреле?
— Сэр, я сам накладывал эту краску кисточкой, как художник. Вот что я подразумевал под соответствием. Краска в одном месте облупилась, и на голубом фоне появилось светлое пятно, похожее на вопросительный знак. Здесь находится его верхняя часть, но низ и точку я не вижу…
— Вы можете поклясться, что кусочек, застрявший в арбалете, оторвался от пера на этой стреле?
— Могу, сэр.
— Пока это все, — сказал Г. М.
Генеральный прокурор встал. За его вежливостью скрывалось некоторое раздражение. Под взглядом сэра Уолтера Шенкс явно нервничал.
— Эта стрела датирована 1934 годом. Означает ли это, что вы изготовили или покрасили ее в 1934 году?
— Да, сэр. Думаю, весной.
— С тех пор вы когда-нибудь
— Да, сэр.
— С тех пор вы находились достаточно близко от нее?
— Нет, сэр, пока этот джентльмен… — он кивнул в сторону Г. М., — не попросил меня взглянуть на нее месяц назад.
— Значит, с 1934 года и до тех пор вы практически не видели стрелу?
— Да, сэр.
— Полагаю, в течение этого времени вы изготовили много стрел для мистера Хьюма?
— Да, сэр.
— Сотни?
— Ну, сэр, я бы не заходил так далеко.
— Попытайтесь назвать приблизительное число. Будет ли правильным предположить, что вы изготовили или подготовили более сотни стрел?
— Да, сэр. Их было очень много.
— Понятно. Тем не менее вы утверждаете, что по прошествии стольких лет можете опознать одну из более чем сотни стрел, которую вы красили в 1934 году? Напоминаю вам, что вы находитесь под присягой.
При этом грозном напоминании свидетель бросил взгляд на зрительскую галерею, словно ища поддержки.
— Понимаете, сэр, это моя работа…
— Пожалуйста, отвечайте на вопрос. Можете ли вы после стольких лет определить среди более чем сотни стрел ту, которую вы красили в 1934 году?
— Я бы не хотел клясться, сэр. Чего доброго, попаду в ад…
— Отлично, — кивнул генеральный прокурор, довольный произведенным эффектом. — А теперь…
— Но я уверен, что это та самая стрела!
— Хотя не можете в этом поклясться. Понимаю. А теперь… — продолжал сэр Уолтер, подобрав тонкие листы с машинописным текстом. — У меня здесь копия заявления обвиняемого полиции… Пожалуйста, передайте это свидетелю… Возьмите заявление, мистер Шенкс, и прочитайте нам первый абзац.
Испуганный Шенкс взял лист бумаги и, моргая, уставился на него. Потом он начал шарить в карманах без очевидного результата, побуждая суд все сильнее сомневаться в его умственных способностях.
— Не могу найти мои очки, сэр. Боюсь, что без них…
— Насколько я понимаю, — осведомился генеральный прокурор, правильно интерпретируя моргание, — без очков вы не можете прочитать заявление?
— Не то чтобы не могу, сэр, но…
— Однако вы смогли опознать стрелу, которую красили в 1934 году? — добавил сэр Уолтер и сел.
На сей раз Г. М., готовый к бою, возобновил прямой допрос, но он оказался кратким.
— Сколько раз Эйвори Хьюм выигрывал ежегодные состязания?
— Три раза, сэр.
— В этих случаях стрела служила специальным призом, не так ли?
— Да, сэр.
— Значит, она не являлась «одной из более чем сотни»? Это был специальный сувенир?
— Да, сэр.
— Эйвори Хьюм показывал вам стрелу и привлекал к ней ваше внимание после того, как выиграл первое состязание?
— Да, сэр.
— Ха! — Г. М. приподнял мантию, чтобы подтянуть брюки. — Это все. Нет, не сюда, сынок, — это судейская скамья. Пристав проводит вас. — Подождав, пока Шенкса уведут, он снова поднялся. — Вызовите Реджиналда Ансуэлла.