Окно на тихую улицу

Алексеев Александр

– Надежда одна – его плавание.

– О-о, милая моя! Не будь наивной. Он забудет и плавание, и доллары свои, и шмотки! Посмотришь! Ты еще не знаешь, что такое ревность!

– Слушай, то ты меня к нему склоняешь, то им пугаешь!

– Не пугаю, а говорю как есть. Ты меня должна слушать. Я замужем была два раза, за двумя дураками, а ты только раз. И то за ментом.

– Тем более за ментом! Потому что один мент двух дураков стоит. И то – простой мент. А мой был гаишник. За троих тянул. Так что, дорогая моя, еще неизвестно, кто кого слушать должен! Или ты плохо знаешь, что такое гаишник?

Березкина поджала губы, закатила

глаза и внушительно прокряхтела. Это должно было означать, что она желает замять тему. Степанова с пониманием улыбнулась. Что-то в воспоминании о бывшем муже-гаишнике обеим женщинам было неприятно. Но тема уже была замята.

Занятые беседой, подруги не заметили, как к самому их окну подкатила шикарная «девятка» того золотистого цвета, что в среде автолюбителей с нескрываемым восторгом зовется «брызгами шампанского». Подруги уже потихоньку приводили в порядок свои инструменты, когда их занятие было прервано неожиданным явлением.

Вы не поверите, все так и было: в этот день и в этот час именно сюда, а не в какое другое место явился уже знакомый нам спортсмен, которого так ловко распознал Борода. Собственной персоной на пороге какой-то маникюрной комнатки возник знаменитейший боксер Колесников, у которого даже кличка была Чемпион!

– Привет, малышки! – пророкотал он.

И одарил малышек улыбкой. Хотя назвать улыбкой едва заметное движение губ, покрытых шрамами, было так же трудно, как и назвать малышкой ту женщину, которая полоснула вошедшего убийственным взглядом.

Но ему уже вторил другой басок:

– Привет, девчонки! – И от огромной фигуры Чемпиона отделилась еще одна, чуть скромнее в размерах и движениях.

Колесников, не останавливаясь, прошествовал к Степановой и уселся за ее столик.

– Лорик, нам срочно почистить грабли! Сегодня я даю праздничный ужин. Ты приглашена. Светик, не расстраивайся, ты тоже. А это Боб, знакомьтесь! Мой первый помощник со вчерашнего дня.

После этих слов мальчик, следовавший тенью за Чемпионом, улыбнулся и подсел к столу Березкиной. По юному его лицу нетрудно было догадаться, что с красивыми женщинами он сиживал не часто, а может быть, и вообще никогда. Лицо это, не так давно узнавшее бритву, еще не умело скрывать происходящих внутри волнений.

Березкина, казалось, не обратила внимания на усевшийся перед нею объект. Она интуитивно знала, что равнодушие ее будет для клиента не просто оскорбительным, оно будет убийственным. И с тихим наслаждением шла на это убийство.

Душа молодого спортсмена, закаленная в кулачных боях, предательски сжалась. Сердце запрыгало совсем как-то по-заячьи, и дыхание сделалось тяжелым. Однако, подчиненный совершенно определенной команде, он продолжал говорить, но уже голосом и тоном своего босса:

– Боб – это партийная кличка. В переводе просто Вова…

Березкина не сдержалась и взглянула на него. Взглянула с единственной целью – чтобы потом, перемывая его косточки и покатываясь со смеху, она могла бы ярче описать несчастную физиономию.

– Ага! – сказала она. – Значит, по-английски ты будешь Боба? Ясно. Тебе тоже маникюрчик? А, Бобочка? Или Бобик? Прямо и не знаю, как лучше звучит. Или партийные клички в ласкательной форме не употребляются? Я ведь не знаю, я ни в какой ячейке не состою. Я, бедная, сама по себе.

– Сказали же, Боб! – подавляя в себе волну смущения и злости, проговорил молодой спортсмен.

– Хорошо,

я все поняла. Зачем же волноваться. Так что прикажете? Маникюрчик? С лаком или без?

– Без лака, – совсем смутившись, пробормотал Боб. И сунул одну граблю в нежные ручки. Другую же принялся сосредоточенно рассматривать.

Березкина, не меняя каменного выражения, принялась за работу. Мальчик заметно волновался. Его широченная кисть, готовая в любой миг обратиться в страшный кулак с набитыми на костяшках мозолями, вдруг ни с того ни с сего сделалась влажной и беспомощной. Он кидал воровские взгляды на женское лицо. И с каждым взглядом лицо это, находящееся так близко, отдалялось и отдалялось от него. Мысль о том, что сегодня вечером ему предстоит «иметь» эту высокомерную женщину, казалась ему более несбыточной, чем завтра в полдень стать чемпионом мира.

Вчера, когда босс брал его на прикрытие, когда ему приходилось стоять лицом к лицу с мальчиками не менее крепкими, чем он, когда он, что называется, рисковал жизнью, он волновался меньше. Я бы даже сказал, что в сравнении с теперешним волнением вчера он был совершенно спокоен. И его спокойствие в какой-то степени даже повлияло на успех в разговоре с группой Алика.

Боб хорошо знал это непоборимое волнение и ненавидел его со школьной скамьи вместе с улыбкой одноклассницы Эллочки. Она всегда улыбалась при его появлении и обязательно вспоминала какой-нибудь анекдот про Вовочку. Школьника Боба мучительно тянуло к ней. Тысячу раз он ее насиловал в своих фантазиях, заставлял влюбляться в себя, унижал ее публично, на глазах ей изменял, бросал ее, рассказывая пошлейшие анекдоты про глупых женщин. Сто раз она уже травилась и вскрывала себе вены. Она была растоптана им, как половая тряпка, лежащая на входе в помещение. Иногда он являлся в школу уже надменным и спокойным. Но лишь появлялась она, как тут же возникало сердцебиение, и он физически ощущал свою слабость. Совсем как сейчас. И сейчас, совсем как тогда, в мыслях своих он принялся растаптывать ничего не подозревающую маникюршу.

Боксер Колесников давил Ларису тяжелым натренированным взглядом. У него, в отличие от его молодого помощника, был огромный опыт общения с женщинами. Такой огромный, что основное удовольствие он получал уже не от самого общения с ними, а от преподавания по женским вопросам. Иными словами боксер Колесников считался еще и женоведом.

Красавицы типа Березкиной были для него этапом пройденным. Он дарил их питомцам с обязательным наставлением, которое они потом долго повторяли как афоризмы. Даже я знаю несколько таких его афоризмов! Вот, например:

– Женщина – это цветок. И она всегда украшает стол.

– Чем сильнее мужик, тем красивее баба должна быть с ним.

– Красивая женщина – самая стойкая валюта.

Но особую популярность когда-то приобрела его крылатая фраза, гениально отразившая новую тенденцию среди деловых людей:

– Без шампанского и женщин серьезные вопросы не решают!

Мне трудно судить, насколько эти афоризмы льстили самим женщинам, но вот что касается человека, изрыгавшего их, могу с уверенностью сказать: они принесли ему авторитет умнейшего мужика. Не просто умного, а именно умнейшего! Умным он был уже давно. По этому поводу он даже любил говорить: