Окно напротив
Шрифт:
Раньше она подозревала, что одинока, сейчас же уверилась в этом до конца.
Людям свойственно раз за разом совершать одни и те же ошибки. С упорством идиота наступать на грабли, которые больно торкают по башке. Снова и снова. А вдруг в следующий раз будет приятно? Надо проверить. И они снова шагают, получая очередной обидный удар в лоб.
Глядя на бывшего мужа, она всякий раз мечтала вернуть все обратно. Как будто его объятия могли бы исцелить её душевные раны. И каждый раз, когда за ним закрывалась дверь, Марьяна ругала
Он никогда не станет тем мальчишкой, который делился с ней снами, который мчался на мотоцикле, разрезая воздух, с ее именем на устах. Никогда не станет тем, кто вновь подарит ей крылья. Слишком большой багаж боли у них на двоих. И нет никаких сил на искреннее прощение.
Запутавшись ногами в собственных сапогах, она чуть было не разбила нос о косяк, но вовремя успела опереться на выставленную вперед руку. Неуклюже встав на ноги и открыв, наконец, дверь, девушка вышла в подъезд и уже в третий раз за день постучалась в дверь квартиры напротив. Её всё больше тревожило, что Лиза не открывала дверь.
Где она может пропадать? Она же бездельница! Жаль, что у Марьяны, как любого среднестатистического соседа, даже не было номера ее телефона. Девушка прислонилась ухом к двери и замерла. В квартире было непривычно тихо. Ни обычного шума телевизора, ни громкой музыки.
– Лиза-а-а, - позвала она и постучала еще раз.
Никакой реакции не последовало. Вот блин!
Марьяна зашла к себе и припала к окну. На улице совсем стемнело. Машина соседки стояла на стоянке, за домом, припорошенная слоем снега. Похоже, она не сдвигалась с места со вчерашнего дня. Куда же тогда могла деться ее хозяйка?
Она перевела взгляд на окно напротив. Ей показалось, что оно немного приоткрыто. Незнакомец не включал свет. Марьяна знала, что он там. Чувствовала. Ощущала его дыхание, окутанное тьмой.
Он затаился. Как дикий зверь. И ждал.
Свет фонаря падал на землю, освещая пространство между домами. Девушка отошла от окна на шаг, опасаясь, что этот свет выдаст её наблюдательный пункт. Снежинки кружились в грустном вальсе, мороз медленно распространялся по стеклу.
Она смотрела и ждала.
– А вдруг я слетела с катушек? – сказала она сама себе.
На самом деле, она знала, что так оно и было. Следить за незнакомцем, воображать, как гуляешь за ручку, или мысленно предаваться с ним страсти, не было для нее нормальным, но все же захватило все мысли в последнее время.
Вдруг в темноте сверкнуло красным.
Марьяна затаила дыхание и прищурилась. Забыв об опасности, она прильнула к стеклу. В непроглядной тьме она смогла различить лишь его очертания. Он сидел возле приоткрытого на ширину ладони окна и что-то держал возле лица. Сигарету? Пару раз она видела, как он курит в форточку, но чаще незнакомец предпочитал выходить с пачкой сигарет и зажигалкой в подъезд.
Белесый дым тонкой струйкой оттолкнулся
А что если он смотрит сейчас на нее? Кровь в ее жилах тут же превратилась в лед. Нужно отойти и спрятаться. И почему она не может сдвинуться с места? Почему вообще такое зрелище может казаться ей эротичным?
Минута показалась вечностью. Он не спеша выдыхал дым, она почти чувствовала его на своей коже. Мгновение. И створка захлопнулась.
Зажегся свет. Незнакомец вышел в коридор. Трубка, а это была действительно она, осталась одиноко лежать на подоконнике.
Хозяин квартиры был мощным плечистым мужиком лет тридцати пяти – сорока. С хмурым и задумчивым лицом. Макс вошел и почувствовал себя кем-то вроде цыпленка рядом с ним. Даже вдвоем с напарником Костей он не ощущал себя теперь в полной безопасности. Его взгляд упал на руки незнакомца. Такими лапищами можно разворачивать вспять реки, возвращать снегопады на небо и даже раскрутить Землю в обратную сторону. А уж если ими плотно придерживать удавку…
– Камышев. Павел Юрьевич. – Прервал его мысли мужчина.
Он разглядывал предъявленное Максом удостоверение и щурился.
– Проживаете здесь постоянно?
– Да.
Казалось, мужчина абсолютно не нервничает. Его глаза смотрели прямо на оперативников, руки не перебирали суетливо складки одежды. Макс не заметил ничего, что бы вызывало подозрение.
– Чем занимаетесь?
– Я журналист. И писатель. – Он сложил руки на груди и подозрительно оглядел вошедших.
– А в чем дело?
– В вашем районе произошло убийство.
– Вы меня подозреваете? – как-то буднично и устало спросил мужчина.
– Мы опрашиваем всех, кто мог что-либо видеть или знать о последних часах убитой. Где вы были восемнадцатого числа вечером?
Брови мужчины вдруг недоверчиво взметнулись.
– Здесь. Дома.
– Чем занимались? – спросил Макс, оглядывая квартиру незнакомца.
Обычная двушка в новостройке. Без изысков. Минимум мебели. Приятный запах дорогого табака, витающий в воздухе.
Лисовский вытащил из кармана заранее приготовленную им карточку и, как бы, между прочим, сунул прямо под нос хозяину квартиры.
– Знаете эту девушку?
– Нет, - сглотнув, произнес мужчина и побледнел.
Его глаза почти прожигали фото. Весь он в одно мгновение вдруг стал таким сморщенным и жалким, что Макс почувствовал себя трехметровым великаном.
– Что вы так занервничали? – добродушно пропел Лисовский.