Окно с широким обзором
Шрифт:
— Сегодня ты не заслуживаешь даже такого поцелуя, — сказала она. — Если он будет продолжать брюзжать, — обратилась она к Франсез, — даже не разговаривайте с ним. Пусть знает. — Улыбкой она призывала девушку к женской солидарности.
— Я скоро вернусь, — сказала она Джекобу.
— Я буду здесь, — ответил он.
— Бай! — Миссис Боман удалилась.
— Закройте дверь, — велел Джекоб Франсез.
— Как она хороша! — воскликнула девушка, пересекая комнату и потом возвращаясь на место. — Если бы я могла носить такие брюки!
— Сделайте одолжение своему мужу и
— Ну, Вик не стал бы возражать! Он совсем не ревнивый. Он сотни раз говорил мне, что ему нравится, когда другие мужчины смотрят на меня.
— А как вам нравится, когда он смотрит на других женщин?
— Да я не против. Я хочу сказать, что, в конце концов, это вполне естественно, разве нет? И Вик имел… — Она слегка покраснела. — Я не знаю, как это мы снова перешли на эту тему. Вы в самом деле ужасны, мистер Боман.
— Позвольте старому человеку немного развлечься болтовней, — сказал Джекоб. — Стало быть, у Вика богатый опыт общения с женщинами, да?
— Иногда действительно даже неловко. Я хочу сказать, что некоторые женщины буквально кидаются на мужчин. Мы были в ночном клубе две недели назад. В выходной Вика.
Джекоб кивнул и опять взглянул мимо девушки, которая стала говорить быстрее. В этот момент показалась его жена. Пересекая лужайку в направлении гаража, она двигалась совсем не так, как Франсез, гораздо медленнее, почти лениво. Ее бедра, затянутые в коричневые брюки, волнообразно перекатывались, словно весы, приходящие в равновесие. Даже вялые покачивания рук, казалось, искусно сохраняли энергию, не тратя ее так расточительно, как Франсез, но скорее экономя и накапливая силу для более важных движений.
— …выглядела она ужасающе, — рассказывала Франсез. — То есть я просто испугалась, когда увидела, что она подходит к нашему столику. Волосы жгуче-черные, и как будто она их неделю не расчесывала, на губах такой толстый слой помады, что она, наверное, выдавила на них целый тюбик…
Джекоб рассеянно слушал, продолжая следить за женой. Вот она подошла к автомобилю и стала, облокотившись о дверь и разговаривая с Виком. Джекоб видел, что ее улыбка становилась все, шире по мере того, как она слушала. И вот, откинув голову, она рассмеялась. Он не мог слышать смеха, но помнил по прошедшим годам, что это был резкий и легкий смех, провоцирующий и ласкающий.
Вик стоял, небрежно опершись одной ногой на бампер машины, скрестив мощные руки на груди и улыбаясь вместе с ней.
— …даже подумала, что она пьяна, — говорила Франсез, целиком погруженная в свой рассказ, — потому что я просто не могу себе представить, чтобы женщина могла решиться просто усесться на колени незнакомому мужчине и целовать его. Ну прямо на глазах его девушки, и вообще. Она ведь не могла знать. Может, я его жена.
— Ну и что сделал Вик? — спросил Джекоб, отвернувшись от окна.
— Да ничего. Ну а что он мог сделать? Мы были в общественном месте, и вообще. Он лишь попытался над этим посмеяться, представил все как шутку или что-то еще. Но я не могла. То есть я пыталась, но девушка не собиралась уходить, а Вик не мог же просто ее спихнуть! Все смотрели, а я свирепела все
— Как с Бетти? — спросил Джекоб.
Франсез закусила нижнюю губу.
— Я не думала, что вы знаете об этом, — сказала она. — Я, правда, очень сожалею об этом, мистер Боман, но тогда я вошла в кухню за своим ланчем, а она стояла, обняв Вика, и у меня просто потемнело в глазах.
— Я слышал об этом, — сказал Джекоб, улыбаясь. — Я не видел Бетти до того, как она уволилась, но Чарлз говорил, что она очень подурнела.
— Да, я ее ужасно исцарапала, — сказала Франсез, опуская глаза. — Я сожалею об этом. Я пыталась извиниться, но она не хотела даже слушать меня. Как будто бы одна я была во всем виновата.
— А что вы сделали с девушкой из ночного клуба?
— Я оттащила ее от Вика за волосы, — смущенно призналась она, — и, если бы он не остановил меня, я бы, наверное, попыталась и ей выцарапать глаза. То есть я действительно обезумела! Это было хуже, чем с Бетти, потому что она еще и целовала Вика. Я думаю, если бы рядом был нож или что-нибудь такое, я бы попыталась убить ее.
— Неужели? — удивился Джекоб. Он снова перевел взгляд с девушки на окно. Теперь ни его жены, ни Вика не было видно. Он обвел глазами всю лужайку, скользнул взглядом мимо скульптур, тускло блестевших на солнце, к мистеру Ковени, который все еще копался с азалиями, и вернулся назад, остановившись на сверкавшей решетке автомобиля. Он увидел странную тень на капоте и, прищурившись, определил, что это была тряпка для полирования, которой работал Вик.
— А как эти мелкие ссоры влияют на ваши чувства к Вику? — спросил он невзначай.
— О, да никак. Он же не виноват, что женщины бросаются на него. То есть я хочу сказать, что он вовсе не поощряет их.
— Конечно нет, — сказал Джекоб. Он прищурил глаза, пристально вглядываясь в темное окно над гаражом. Ему показалось, что он увидел, как там мелькнуло что-то светло-желтое. Или это было просто солнце, отразившееся в нижнем стекле? Нет, окно открыто; это не может быть солнце. Вот оно опять, среди двигающихся теней, вполне явное светло-желтое пятно, сейчас сузившееся и медленно поднимающееся, как кусок ткани, возможно, одежды, снимаемой с чего-то или кого-то. И вот оно исчезло, даже теней не стало видно в проеме окна. Джекоб улыбнулся.
— Я не сомневаюсь, что Вик вам верен, — сказал он. — Если кого и винить, то определенно женщину. Ваша ревность весьма понятна. Это справедливо, сражаться за то, что вам принадлежит. Даже если это означает погубить какую-то другую часть своей жизни.
Франсез выглядела озадаченной.
— Вы думаете, что Вик меньше меня любит из-за того, что случилось? Он сказал, что понимает…
— Я уверен, что он понимает, — сказал Джекоб. — И даже, наверное, любит вас еще больше за проявление такой преданности. Мужчины это любят. Нет, я просто так сказал. Болтливость старика, вот и все. В конце концов, чем мне еще заниматься, кроме как поболтать.