Окно с видом на площадь

Уитни Филлис

— Он любил ее, — сказала я. — Он в этом признался.

Брэндан отмахнулся от этой информации:

— Ну конечно. Она не могла успокоиться, пока не подчинит себе любого молодого человека, оказавшегося у нее на пути. Она постоянно играла в любовь и ухаживания, ведь в ней самой было так мало любви к кому-либо. А что с Гарт?

Я рассказала ему о том, как Гарт спустилась по лестнице и вошла в комнату Лесли, о ее железной воле, которая лишь кое-где давала трещины.

— И она, и Эндрю обвиняют вас, — говорила я. — Пожалуйста, уезжайте отсюда, пока это возможно. Уезжайте

из города, пока капитан Мэтьюз не узнал, что вы здесь.

— Моя верная Меган, — произнес Брэндан, — я думаю, вы будете защищать меня и пожертвуете собой, чтобы помочь мне, даже если меня обвинят в убийстве.

Горе сделало меня безумной:

— Не стойте, не тратьте время на разговоры. У вас так мало времени!

— У меня еще вся жизнь, — спокойно ответил он, — какая бы она ни была — длинная или короткая. Я не собираюсь убегать, Меган. Успокойтесь, мы пойдем наверх вместе. И не будьте такой испуганной. У них нет улик против меня. Пусть они подумают о Торе Гарт. Или об Эндрю — ревнивом любовнике, который первым обнаружил ее! Я не единственный, о ком полиция будет думать.

Несмотря на то, что он говорил все это очень мягко, я знала, что его решение твердо, как гранит. И ничего не оставалось делать, как только идти наверх вместе с ним.

Мы услышали мисс Гарт еще задолго до того, как достигли библиотеки, и казалось, что способность владеть собой постепенно покидает ее по мере того, как слова, которые она произносила в наш адрес, становились все резче:

— Пусть они оба заплатят за это ужасное преступление! Девушка так же виновата, как и он. Но совершил это только он. Как вы можете сидеть здесь и задавать нам глупые вопросы, давая ему возможность сбежать!

Брэндан вошел в открытую дверь, и капитан спокойно взглянул на него, отметив его приход без каких-либо комментариев. Мисс Гарт поднялась со стула, и по лицу ее было видно, что она собирается еще что-то сказать, но Брэндан опередил ее:

— Я рано ушел из дома и не знал, что здесь произошло, пока Фуллер не приехал в клуб, чтобы рассказать мне о случившемся. Я к вашим услугам, капитан, и готов помочь вам во всем, в чем только смогу.

Капитан вежливо поклонился.

— Пожалуйста, сядьте, мистер Рейд. И вы тоже, мисс Кинкейд. Сегодня вечером здесь были высказаны некоторые серьезные обвинения…

— Он всегда хотел убить ее и наконец убил! — Мисс Гарт кричала уже почти в истерике. — У вас в руках доказательства. Чего же вы еще хотите?

Капитан нахмурился и сказал ей:

— Пожалуйста, подождите в холле, пока я не позову вас. И вы, мистер Бич.

Эндрю осторожно взял гувернантку под руку, и она, сердито попытавшись сбросить его руку, вдруг уступила и позволила вывести себя из комнаты.

Капитан Мэтьюз кивнул мне:

— Вы можете остаться, мисс Кинкейд. Обвинения касаются и вас. О возможных мотивах было заявлено. Может быть, у вас имеется информация, которая поможет нам?

Брэндан теперь был весь внимание, и волнение захлестывало его, словно он чуял приближение битвы и рвался встретить ее на полпути.

— Существует очень много причин, — сказал он. — Я смогу перечислить

их вам сколько угодно. Но я не трогал ее, и вы не найдете улик, доказывающих, что это сделал я. Чем попусту тратить время на меня, не лучше ли исследовать мотивы тех, кто еще мог быть здесь замешан?

— В свое время я займусь этим, — ответил капитан с видом человека, знающего свое дело и не намеренного отвлекаться. — В данный момент мы рассмотрим то, что только что было выявлено. В вашей комнате, мистер Рейд, был сделан обыск. Вы можете объяснить, что это?

Он выдвинул ящик из стола, вытащил что-то оттуда и расстелил на столе. Я нетерпеливо наклонилась вперед. Это была рубашка того фасона, который обычно носил Брэндан, и когда капитан развернул ее перед нами, я увидела на ней яркие красные пятна.

Капитан Мэтьюз говорил ровным голосом:

— Эта рубашка была завернута в другую, чистую, и лежала в одном из выдвижных ящиков в вашей комнате. И еще: в сосуде под умывальником вода, которую, вероятно, слили из умывальника после того, как вымыли там руки, была розоватой.

Я смотрела на рубашку, расстеленную на письменном столе, с растущим смятением. Брэндан не убивал, но кто-то стремился заставить всех думать, что он был убийцей.

Брэндан высказал мою мысль вслух:

— Убийца очень хочет обвинить меня, но я ничего не знаю о том, как эти пятна появились на моей рубашке. Неужели, по-вашему, я настолько глуп, что спрятал бы такую улику в своей комнате и оставил бы ее, уезжая, если бы действительно был виновен?

— Рациональное и трезвое поведение редко наблюдается в такие моменты, — мрачно ответил капитан. — Это серьезная ситуация, мистер Рейд. Мистер Бич сделал заявление, что в момент смерти мистера Дуайта присутствовал второй пистолет и что не мальчик сделал тот выстрел, которым был убит ваш брат. Действительно фатальный выстрел был произведен вами.

Брэндан ответил тут же, но я увидела, как меняется цвет его лица, и поняла, что он осознал растущую опасность своего положения.

— Такую версию недавно выдвинула Лесли, — сказал Брэндан. — До этого я не слышал ничего подобного. Несомненно одно: Бич был посвящен в ее фантазии. Но второго пистолета не было. И потом, вы ведь приняли решение по этому делу, и тогда решение удовлетворило вас, капитан.

Капитан Мэтьюз минуту внимательно изучал его, потом заявил:

— Я помню, что мальчик еще тогда говорил о существовании второго пистолета. Возможно, лучше поговорить по этому поводу с ним. Мисс Кинкейд, не сможете ли вы ненадолго привести сюда Джереми?

У меня не было другого выбора, как только сделать так, как просил капитан Мэтьюз.

В холле для мисс Гарт поставили стул, и она сидела, напряженно выпрямившись, прислонившись к его прямой спинке и крепко сцепив руки на коленях. Эндрю все так же сидел у подножия лестницы. Когда я вышла, он поднял голову и взглянул на меня.

При виде этих двоих я почувствовала, как во мне закипает гнев.

— Чего вы добиваетесь? Что вы еще прячете, чтобы приписать Брэндану?

Эндрю печальными глазами взглянул на меня и произнес: