Око Дьявола
Шрифт:
– Я поискал информацию о других домах, взорванных в ту ночь, – сказал он.
– Нашел какую-нибудь связь с Демери?
– В Сети ничего нет. Но я кое-куда позвонил. Один из домов принадлежал Уильяму Келтону, мэру городка Манкузо, до которого отсюда всего несколько километров по дороге. При взрыве погибли его жена и дочь, а также гостивший у них молодой человек – видимо, жених дочери. Возможно, стоит поинтересоваться женой.
– Почему?
– Она была на пенсии. Какое-то время преподавала в Университете Трэвиса, писала научно-популярные статьи в журналы, занималась
– Она была знакома с Демери?
– Да. Ее звали Дженнифер. В свое время они с Демери были членами Клуба Архимеда.
– Для тех, кто интересуется математикой?
– Совершенно верно, Чейз. Они устраивали состязания по решению задач – как между собой, так и с другими группами. Я разговаривал с несколькими членами клуба и выяснил, что Демери и Дженнифер были близкими друзьями.
– Ладно. Что это значит для нас?
– Попробуем выяснить. Когда случился взрыв, Келтона не было дома. Но Дженнифер была.
– Что стало с ее мужем? С Келтоном?
– Уехал на охоту и не вернулся. Пропал в лесу. Тела не нашли.
– Он охотился один?
– Нет. Всего там было пять или шесть человек. По словам остальных, он отошел от лагеря и не вернулся назад.
– У него или его жены был аватар?
– У Дженнифер был, но его больше нет. Кстати, если говорить о жителях восемнадцати домов, разрушенных в ту ночь, аватары имелись у одиннадцати или двенадцати, в том числе у нескольких детей. Все оказались стерты. Похоже, никто не знает, кто это сделал. Родственники, которых тогда не было дома, либо исчезли, либо были найдены мертвыми, в том числе дети.
– Невероятно, – сказала я.
– Я даже не представлял, что Никорпус был способен на такое.
Алекс задернул занавески, оставив лишь полоску солнечного света. Я опять надела новую шапочку:
– Ну что, Алекс, нанесем визит в городской совет?
Мэра Келтона помнили лишь немногие – все-таки после его исчезновения на той злополучной охоте прошло тридцать три года. Нам удалось отыскать двоих или троих человек, работавших в то время в совете, но у них не нашлось в адрес мэра ни одного доброго слова. На публике он выглядел приветливым и добродушным, но за кулисами становился настоящим тираном. Он обладал вспыльчивым характером, присваивал себе чужие заслуги и постоянно критиковал подчиненных.
– Работать с ним было сплошным мучением, – рассказал нам один из бывших сотрудников. – Но мне хотелось сделать политическую карьеру, а другой возможности в этих краях просто не было.
Другая женщина призналась, что вздохнула с облегчением, когда мэр пропал без вести.
– Не очень-то приятно об этом говорить, – сказала она, – но не могу сказать, что я была расстроена его исчезновением.
Исчез навсегда. Такова была судьба тех, у кого возникали конфликты с властями. Люди уходили и не возвращались.
Собственно, во взрывах домов не было ничего из ряда вон выходящего. Мы выяснили, что за двадцать семь лет правления Арами Клива данная тактика применялась регулярно.
Пожилая женщина, работавшая тогда консультантом, похоже, до сих пор боялась обсуждать те события.
– Люди моего поколения, – сказала она, – не любят говорить о политике. Никогда не знаешь: вдруг он вернется?
– Келтон?
– Арами Клив. Некоторые его родственники все еще живы, и многим хотелось бы их возвращения к власти. – Она понизила голос. – Ходят слухи, будто где-то хранится его клон. И ждет.
– Как вы думаете, из-за чего это случилось? – спросил Алекс. – Что могло двигать Никорпусом?
– Не знаю, господин Бенедикт. – (Мы сидели в скромном ресторане через улицу от городского совета. Была середина дня, и посетителей было немного: собственно, еще двое, кроме нас.) – В те времена не обязательно требовалась причина. Люди просто исчезали.
– Мэр никогда ничего не опасался? Не говорил, что может случиться нечто подобное?
– Насколько мне известно, нет.
Она помешала чай, и на лице ее отразился страх.
– Удивительно, – заметила я. – Даже заниматься политикой при такой системе было опасно.
На площадку перед городским советом опустился скиммер, из которого вышла молодая пара. Женщина проследила за ними взглядом.
– Вероятно, собираются пожениться, – сказала она и продолжила: – Нет, на самом деле не слишком опасно. Коррупция была вездесущей, но, если играть по правилам и не высовываться, тебе ничего не грозило. Я не имела никакой власти, и Никорпус даже меня не замечал.
– Клив сам избирался на свой пост?
– Конечно. Каждые пять лет, как часы. Кливы постоянно делали вид, будто у нас республика. Проводили выборы и всегда выигрывали с большим перевесом, получая до девяноста девяти процентов голосов. Но на эту тему никто никогда ничего не говорил. – Она задумалась. – Кроме Кэти Дойл.
– Что с ней случилось?
– Она баллотировалась на пост мэра, еще до Билла, и проиграла, почти не набрав голосов. Вскоре она выступила с заявлением о том, что ошибалась насчет Клива и что он – великий лидер, а потом уехала из города. Мы так и не узнали, что с ней стало. Наверняка она пыталась убраться подальше, но не знаю, удалось ли ей сделать это.
Молодые люди быстро прошагали по дорожке и вошли в здание. Помню, я подумала, что они выглядят слишком юными для женитьбы.
– Еще один вопрос, – сказал Алекс.
– Слушаю.
– Он может показаться странным.
– Ничего страшного.
– Вы знали его жену?
– Конечно. Все мы знали Дженнифер.
– Кто-нибудь из них, Дженнифер или Билл, хоть раз заводил разговоры о космосе, об инопланетянах или астероиде, куда летал «Лантнер»? Обо всем таком?
– Не знаю точно, что это за астероид. Нет, такого не было. Мэр проводил время на охоте, за картами и светскими беседами. Больше он ничем не интересовался, за исключением политики. Дженни я знала плохо, но, похоже, она думала о земных делах. И никакого космоса.