Око Терры
Шрифт:
– От такого зеленокожим не оправиться, - сказал Гор. – Их мощь сломлена. Пройдут тысячи лет, прежде чем зверь восстанет снова.
Император покачал головой и вызвал из диска мерцающий световой планетарий. У краев диска закружились мягко сияющие точки, десятки систем, сотни миров.
– Если бы ты был прав, сын мой, - промолвил Император. – Но зеленокожие как раковая опухоль в теле галактики. Ибо на месте каждой шаткой империи, что мы сожжем дотла, возникнет новая, еще больше и прочнее. Такова природа орков, и вот почему их расу так тяжело уничтожить. Их следует полностью искоренить, или они вернутся еще сильнее, снова и снова,
– Значит, мы навеки прокляты зеленокожими?
– Нет, если будем действовать быстро и безжалостно.
– Я – твой меч, - произнес Гор. – Покажи, куда бить.
Император улыбнулся, и в сердце Гора расцвела гордость.
– Телонский предел – всего лишь сатрапия крупнейшей империи, с которой мы когда-либо сталкивались, и она должна пасть, чтобы Крестовый поход мог продолжаться, - сказал Император. – Война, которую мы поведем, дабы разрушить эту империю, будет величественной. Ты обретешь славу, и люди будут говорить о ней до тех пор, пока не погаснут сами звезды.
– И это она? – спросил Гор, склонившись над светящимся гололитом. Один, затем десятки и наконец сотни миров окрасились зеленым.
– Да, - сказал Император. – Это Улланор.
Аарон Дембски-Боуден
АВРЕЛИАН
Действующие лица:
Примархи:
Лоргар Аврелиан– примарх Несущих Слово
Фулгрим– примарх Детей Императора
Ангрон– примарх Пожирателей Миров
Гор Луперкаль - примарх Сынов Гора
Пертурабо– примарх Железных Воинов
Альфарий Омегон– примарх Альфа Легиона
Магнус Красный– примарх Тысячи Сынов
Конрад Керз– примарх Повелителей Ночи
Мортарион– примарх Гвардии Смерти
Легион Несущих Слово:
Аргел Тал– повелитель Гал Ворбак
Кор Фаэрон– капитан, Первая рота
Легион Детей Императора:
Дамарас Аксалиан - капитан, Двадцать Девятая рота
Обитатели Великого Ока:
Ингефель Вознесшийся– проводник Изначальной Истины
Ан`гграт Неудержимый– Страж Трона Черепов
Кайрос Судьбоплет– Оракул Тзинча
«Невозможно долго скрывать три вещи: солнце, луну и истину»
старинная
«Я сожалею всеми фибрами своей души, что не убил его, когда у меня была такая возможность. Тот миг недоверия и скорби, секундное колебание из-за ужаса перед братоубийством – все это обошлось нам неизмеримо дорого. Легионы следуют в ересь за Гором, однако та раковая опухоль, что гнездится в сердце Магистра Войны – это Лоргар.»
Примарх Коракс
«Единственное, чего я всегда желал – это истина. Помните эти слова, читая дальнейшее. Я никогда не задавался целью повергнуть царство лжи моего отца из чувства неуместной гордыни. Я не хотел проливать кровь нашего рода, очистив половину галактики от людей во время этого ожесточенного крестового похода. Никогда не стремился ко всему этому, хоть мне и ведомы причины, по которым это необходимо сделать.
Но я всегда желал лишь истины»
Вступительные строки Книги Лоргара,
Первая Песнь Хаоса
Пролог
Вестник Единого Бога
Колхида
Много лет назад
Первосвященник наблюдал из окна собора, как внизу пылает его город.
– Мы должны что-то делать.
Голос басовито гремел, однако к нему примешивалась мягкость, сглаживавшая слова и делавшая их практически нежными. Этот голос был создан, чтобы убеждать, вопрошать и заверять, а не кричать и пускать пену от ярости.
Первосвященник отвернулся от окна.
– Отец? Когда погаснет огонь?
Кор Фаэрон прошелся по комнате, к его морщинистому лицу прочно пристало хмурое выражение, словно шрам на старой коже. Он углубился в лежавшие на центральном столе свитки, тонкие губы шевелились, пока он поочередно читал все.
– Отец? Мы не можем оставаться тут, пока город в огне. Нужно помочь людям.
– Ты молчал с тех пор, как мы захватили Собор Просвещения, - на кратчайший миг поднял глаза пожилой человек. – И после победы в войне твои первые слова – это вопрос, когда же потушат пламя? Мальчик мой, ты только что завоевал мир. Есть куда более важные вещи, которыми тебе стоит озаботиться.
Первосвященник был молод и наделен красотой, которая выходила за рамки человеческих представлений. На бронзовой коже блестели вытатуированные золотыми чернилами крохотные надписи. В темных глазах не было холодности, и он мог не улыбаться целыми днями, не выглядя при этом мрачным.