Око всевышнего

Васильев Владимир Николаевич

Минут через пять хозяин Ло задернул занавеси в комнате Сатэ. Оставшийся соглядатай спрятался в тени дома напротив, немного поглазел на круглые окна и уселся прямо на траву, привалившись спиной к теплым оструганным доскам.

На площади толпился народ. Трое бродячих артистов показывали свои трюки в центре живого кольца; зрители громко переговаривались, подбадривали их криками. Некоторые бросали на розовый булыжник мелкие монетки.

Рут с Лоотом долго глазели на представление; "хвост" - высокий длинноволосый парень в цветастом халате - крутился неподалеку.

Солнце неумолимо ползло к зениту. Сатэ велел им не спешить.

Часа два спустя артисты закончили представление, собрали монетки, поклонились и исчезли в своем фургончике. Зрители остались довольны, зрелище не обмануло их ожиданий.

Лоот, не поворачивая головы, приглядывал за Орлом. Монахов учили видеть все вокруг, двигая только глазами.

– Отвязаться бы от него...
– шепнул он напарнику.

– Сатэ ничего не говорил...

– Значит, не запрещал!

В этот миг один из многих торговцев-лоточников истошно завопил:

– Держи вора!!

Щуплый немытый оборванец, прижимая к груди украденную брошь, кинулся наутек. Рут немедленно подставил ногу. Тут же нашлись добровольные ловцы-помощники; все скопом они навалились на покатившегося кубарем вора. Брошь отлетела в сторону, ее схватил кто-то из зевак. Лоточник, ругаясь, крича и взывая к справедливости, пробирался меж галдящих горожан. Его толкнули в спину, лоток выпал из рук, грошовые украшения дождем посыпались под ноги. Началась форменная свалка, кто-то кого-то бил, со всех сторон слышались проклятия, стоны и ругань.

Монахи, ограничившись несколькими тумаками особенно ретивым драчунам, выбрались из толпы.

– Бежим!

На площади как раз показались солдаты Надзора в серых мундирах, вооруженные дубинками и пиками.

Они кинулись узкой улочкой, ведущей в сторону императорского дворца. В жаркий полуденный час горожане старались не покидать домов: пили чай на открытых верандах, переговаривались с соседями, выглядывая в раскрытые окна.

"Хвост" показался в конце улицы. Монахи спрятались в коротком тупичке, прижимаясь к шершавой каменной стене. Топот преследователя звучал все ближе.

– Эй, что вам здесь нужно, бродяги?

Позади, у массивной, окованной железом двери стоял рослый горец-велш. Рут выразительно приложил палец к губам, но тот не желал успокаиваться.

– Проваливайте!
– горец злился, а это не предвещало ничего хорошего.

Дверь медленно отворилась, в проеме показалась молодая девушка. Голос ее был подобен журчанию горного ручья.

– В чем дело, Ман?

Золотых и серебряных украшений, сверкающих в свете дня драгоценных камней и жемчужин на ней было больше, чем звезд на летнем небе.

Ман ответить не успел: показался "хвост". Лоот, который стоял к Орлу ближе, не теряя ни секунды напал на него.

Горец, мгновение поколебавшись, сжал в руке короткую палку и шагнул к Руту. Вздулись твердые, как дерево, мышцы. Монах стоял у него на пути и отступать не собирался.

Лоот наносил удары, уворачивался, отклонялся, прыгал; двигался он как мог быстро. Однако соглядатай

оказался неплохим бойцом: выстроил грамотную защиту и тронуть себя не позволил. Он действительно был Орлом: пальцы его рук застыли согнутыми на манер когтей гордой птицы, прыжки были высоки, держался он прямо, не припадая к земле, как Змея или Леопард, но и не вытягиваясь в струну, как это делал бы журавль. Лоот же придерживался классического стиля монахов Севера: кулаки сжаты, стойка полувысокая, удары в основном тычковые, а не рубящие.

Рут стал в оборонительную позицию, но первый же удар здоровяка-горца швырнул его на камни. Ман, конечно же, не новичок. Не зря он служил привратником, а заодно и телохранителем богатой горожанки. Палка глухо ударилась о гранит, но Рут проворно откатился в сторону.

– Послушайте, уважаемый!
– скороговоркой выпалил он.
– Мы не воры и не бродяги, не бейте нас, пожалуйста!

Горец еще раз ударил палкой и вновь промахнулся.

У Лоота дела шли получше: найдя слабину в обороне Орла он методично развивал успех. Обойдя блок, сбил противнику дыхание неуловимым ударом из арсенала Старших и отправил беседовать с духами - минут на десять.

– Уходим, Рут!
– сказал он, оборачиваясь.

Ловким финтом Рут ускользнул от палицы Мана и монахи поспешили прочь.

Горец и девушка-хозяйка некоторое время глядели им вслед.

– Что делать с ним, госпожа?
– указал Ман на неподвижного Орла.

– Он жив?

– Сейчас посмотрю...

После долго кружения по окрестным кварталам Даан и Юл добрались до указанной Сатэ гостиницы, соблюдая по дороге все меры предосторожности. Добрались без приключений. Слежки за собой они не заметили, лишь седой, как хребты Сао-Зу, незнакомец в желтом плаще императорского лекаря дважды попался навстречу, да иногда, оборачиваясь, видели вдалеке Сань Но, занятого чем-то посторонним: разговорами с лавочниками, ругней с разносчиком рыбы, разглядыванием девушек...

Все окна гостиницы были плотно занавешены; привратник отсутствовал, хотя двери остались полуоткрытыми.

В полутьме, царящей за дверью, слышалось размеренное дыхание спящего служителя.

– Эй, хозяин!

Спящий перестал сопеть и без излишней суетливости вежливо осведомился:

– Чем могу служить? Свободных комнат нет и не будет.

– Здесь ли живет заклинатель змей Део? Скажи, что друзья ждут его на улице, - сказал Даан со свистящим придыханием, характерным для солнцепоклонников юго-запада.
– Мы не выносим тьмы.

Даан и Юл вышли наружу, не дожидаясь ответа хозяина. Да, впрочем, он и не ответил.

Перед домом Даан стал, как учил Сатэ, и внимательно присмотрелся к каждому из окон. Юл отошел в сторону, наблюдая, не проявляет ли кто излишнего любопытства. Вдалеке маячил желтый плащ, но это не в счет...

Спустя несколько минут штора в крайнем слева окне слабо шевельнулась и в уличную пыль шлепнулся небольшой, с орех-цу, панцирь морской черепашки. Два чужих непонятных иероглифа украшали выпуклые пластины.