Око за око

Санин Евгений Георгиевич

Евн жадно взирал на богатство и впивался глазами в очередного подданного, словно проверяя, все ли тот выложил перед ним. Интересовала его, правда, значительно меньше, и соседняя куча, в которую рабы складывали отрубленные руки и головы мессанийцев.

Стараясь не подать виду, что ему давно надоела эта утомительная процедура, он приветливо кивал пролившему господскую кровь рабу и важно говорил:

— Дарую тебе свободу на вечные времена!

Закованный в цепи кузнец, по знаку царя, тут же сбивал оковы и рабские ошейники.

Евн снова переводил свои глаза на сверкающие в ярком свете костра драгоценности. Оживился он лишь при виде Фрака, который деловито положил на вершину окровавленной горы несколько кистей и две головы.

 — Вот это молодец! — воскликнул Евн и милостиво сказал склонившемуся перед ним Фраку: — Дарую тебе свободу и… должность начальника декурии!

Бывший гладиатор склонился ниже и вынул из–за пазухи еще две кисти рук, пальцы которых были украшены дорогими перстнями.

 — А это, великий царь, идущие на смерть правитель Мессаны и его жена приветствуют тебя! — усмехнулся он, небрежно швыряя в кучу страшную добычу.

 — Как ты сказал — идущие на смерть? Приветствуют? — улыбнулся Евн.

 — Да, великий царь! Так велено было нам, гладиаторам, обращаться к римлянам на арене перед началом каждого боя! Ну, а теперь они сами обращаются к тебе.

 — А откуда тебе известно, что это правитель Мессаны? — подозрительно спросил Серапион.

 — Очень просто. У него была большая охрана! — охотно объяснил Фрак. — Когда я ее перебил, мне стало интересно, кого это они так охраняли? Спросил рабов, те сказали — правителя Мессаны. А тут и жена его прибежала. Начала голосить, зачем я разлучил ее с мужем. Ну, я и не стал разлучать их!.. — простодушно докончил он.

 — Сколько же воинов было в охране этого правителя? — удивился Евн.

 — Десять, а может, двадцать — я не считал! — пожал плечами Фрак. — Я и руки им не стал отрезать, сказано же было — только господ!

 — Дважды молодец! — воскликнул царь. — Дарую тебе милость служить в моей личной тысяче!

Услышав завистливые возгласы, бывший гладиатор довольно усмехнулся и отошел в сторону. Угрюмые воины, одетые в звериные шкуры, тут же набросили на его плечи дорогой халат и повели за собой.

Евн вопросительно посмотрел на Прота. Тот, очнувшись, бросил в кучу руку мессанийца и пал ниц перед царем.

Евн дал ему знак подняться.

 — Ты свободен! — прикрывая ладонью зевок, сообщил он.

 Кузнец несколькими осторожными ударами сбил с шеи Прота ненавистный ошейник с надписью: «Верни беглого раба его хозяину Луцию Пропорцию».

Прот ошеломленно потер шею и замер.

 — Так я… свободен?! — вырвалось у него.

 — Да, на вечные времена! — кивнул Евн.

 — Проходи дальше, там о тебе позаботятся! — шепнул Серапион.

Но Прот не мог так сразу двинуться с места.

 — И я… могу отправляться к себе на родину? — нетерпеливо воскликнул он.

Евн усмехнулся.

Стоящие вокруг него телохранители и члены Совета угодливо засмеялись.

 — А где твоя родина? — поинтересовался царь.

 — В Пергаме!

 — Ах, в Пергаме! — протянул Евн, обращаясь к своему окружению. — А я думал где–нибудь в Скифии!

Хохот раздался еще громче.

 — Я понимаю, это далеко… — смутившись, пробормотал Прот. — Чтобы добраться туда, нужен корабль. Но я… готов купить его!

 — А какой тебе нужен корабль? — подал голос сидевший у ног царя безобразный шут. — Военный римский? Египетский? Финикийский? А может, торговый греческий?

 — Пожалуй, военный — римский! — подумав, выпалил Прот и вздрогнул от нового взрыва хохота.

 Теперь уже смеялся и сам Евн.

 — Но тебе также понадобятся и гребцы! Много гребцов! — поднял скрюченный палец шут. — Ты что — готов купить и их?

 — Конечно! — уверенно кивнул Прот, не понимая причины веселья.

 — Довольно! — раздался неожиданно голос Евна. — Дайте ему золотой статер из тех, что вы принесли сегодня. Он достаточно повеселил меня!

Оттолкнув ногой шута, царь дал знак Серапиону приблизиться. Когда тот покорно наклонил перед ним голову, шепнул:

 — Не сводить с этого пергамца глаз ни днем, ни ночью, следовать за ним всюду! Узнать, на какие деньги он собирается купить корабль и гребцов!

Евн отпустил новоиспеченного коменданта Тавромения, и его взгляд остановился на стоящем неподалеку от трона Клеобуле.

— А–а, старый знакомый, земляк моего верного Фемистокла! — приветливо протянул он. — Ты, наверное, убил так много мессанийских господ, что даже не смог донести все руки? Или мешок с ними у тебя за спиной? Так развязывай его быстрее, и ты — свободен!

Клеобул вздохнул и развел руками:

 — Я не смог…

 — Что не смог? — удивился царь.

 — Убить господина…

— Не слышу! Громче! — приложил ладонь к уху Евн. — Чтоб все слышали!

 — Я не смог убить господина! — выкрикнул Клеобул, доведенный до отчаяния издевательством царя.

 — Тогда и я ничем не могу помочь тебе! — деланно вздохнул Евн и, поджав губы, сухо приказал охранникам: — Этого Афинея заковать и отправить в рабский эргастерий вместе с теми рабами, которые не оказали мне поддержки при взятии Мессаны!

3. Четыре таблички

Старый Армен, едва волоча ноги от усталости, наконец, выбрался на шумную торговую улицу.

«Где–то здесь должно быть жилище Писикрата! — подумал он, озираясь среди многочисленных лавок, торговавших мясом, рыбой, овощами и вином. — Но где?..»

Он склонился в почтительном поклоне перед идущим мимо афинянином и протянул ему дощечку с адресом купца.

Прохожий, не останавливаясь, брезгливо взял нагретую за пазухой раба навощенную дощечку, на ходу прочитал вслух: