Окольцевать ведьму
Шрифт:
– Нет. Все так быстро…
И сейчас я имела в виду не только то, что произошло в здании Конклава Чародеев. За очень короткий промежуток времени, особенно если сравнивать с продолжительностью моей жизни, произошло очень много.
– Что стало с Кодексом? – я задала этот вопрос Рэвису, потому что чувствовала: он знает ответ.
Но шпион лишь пожал плечами:
– Сломался.
– Что? – я не могла поверить в то, что только что услышала. – Артефакт такой силы не мог так просто сломаться…
Сейчас даже я слышала
– Мог. Но думаю, что твой король его сможет починить.
– Мой король, – проговорила я, рассматривая линии, которые расчерчивали мою левую ладонь. – Нет. Не мой. Я уезжаю из Валереда. Из Доланда.
– Будешь скучать.
Это прозвучало не как вопрос, но я не могла оставить эту фразу без ответа. Почему-то хотелось говорить с Рэвисом, слышать звучание его голоса, иногда поддаваться на провокации и вызывать те самые усмешки, от которых мурашки бежали по затылку.
Себиатр!
Да что за мысли? Я ведь не пила приворотное зелье собственного приготовления!
– Может, и буду. Да что толку сидеть на одном месте, когда весь мир теперь открыт. Больше не будет гонений со стороны Конклава, Лиамарт этого не позволит.
– А тот маг? – Рэвис прикрыл глаза. – Он ведь будет тебя искать.
Что? Неужели он выжил?
– Сомневаюсь, – я качнула головой, мечтая стереть из своей памяти мужчину по имени Заррен. – Нет для этого причин.
– А как же месть? – он опять усмехался. – Вы ведь явно что-то не поделили.
– Если ты так говоришь, то ты должен был заметить и то, что он не так силен, как хочет казаться, – я пожала плечами. Этот разговор переставал мне нравиться.
– Если мы сейчас говорим об одном и том же человеке, то ты должна понимать, ведьмочка, что его ненависть настолько чиста, что ни одна береженая дочь богатого купца с ней не сравнится.
Улыбнувшись из-за такого нелепого сравнения, я ответила:
– Буду решать все проблемы по мере их поступления. Как видишь, на обретение свободы мне потребовалось всего двадцать лет. Не так уж и много, не находишь?
– Сойдет, – рассмеялся колдун.
– А что по планам у тебя?
Знала, что услышу. Знала и зачем-то спросила.
– Хочу наведаться в Шатхел, проведать отца и братьев, – беззаботно отозвался мужчина, глядя в окно.
Вот только я чувствовала то, как он напрягся. Чувствовала это не как эмпат, а как человек. Он не хотел туда ехать, но иначе изменил бы своей мечте. А нет ничего хуже измены самому себе.
– Придумал план, как одним махом завоевать целую империю?
– Все может быть, ведьмочка, – он стрельнул в мою сторону хитрым взглядом. – Но тебе не скажу. Не хотелось бы прибыть в Шатхел и застать там на троне тебя.
Я рассмеялась:
– Не о такой свободе я мечтаю, шпион.
– Да кто вас демонов знает.
– О, вот только ты мне давай
Теперь рассмеялся Рэвис. А после повисла пауза, которую я не знала, чем разорвать. Не знала, чего хотела в этот момент больше всего.
– Думаю, что слухи и так дойдут до меня, – слова давались сложно, словно кто-то сжимал мне горло сильными пальцами, – но ты все же дай знать, как только выполнишь свою мечту.
– Зачем? – в голосе проскользнуло недоумение и интерес.
– Ну как же, – я усмехнулась. – Мне удалось воплотить в жизнь мечту, теперь твоя очередь, сын императора Шатхела.
– Ты, когда о чем-то переживаешь, не называешь меня по имени. Что тебя сейчас беспокоит, ведьмочка?
Я замерла, не зная, что ответить. Даже наигранно рассмеяться не удавалось. Почему-то была стойкая уверенность в том, что если я сейчас попытаюсь хотя бы улыбнуться, то выйдет звериный оскал.
Что меня беспокоит, шпион? Да то, что ты стал слишком близок мне. И речь даже не о проведенных вместе ночах, а о чем-то таком, что сложно описать словами.
Сложно настолько, что я даже не буду пытаться.
– Тебе показалось, шпион.
Эпилог
Шпион уехал на следующий день после того нашего разговора в гостиной. А потом прошло еще восемь дней. Мне нужно было начинать собираться, но я все никак не могла заставить себя достать чемоданы и выкупить экипаж, который увез бы меня из этого королевства туда, где я смогу быть по-настоящему счастливой и свободной.
Иногда я сама себе задавала вопрос, почему бы не остаться тут, ведь вся опасность миновала, теперь мне ничего не угрожает.
А потом отталкивала от себя эту идею, будто бы она была подсунута одной из жриц Себиатр.
Доланд напоминал мне о многих вещах, и не все они были приятными. Я не хотела больше тут находиться, но все никак не могла заставить себя сделать решающий шаг.
Сара на наших занятиях начала замечать, что со мной что-то не в порядке, и засыпала вопросами. Но я пока молчала. Не лгала, нет! Я поклялась, что никогда не буду лгать этой девушке, из которой в скором времени вырастет прекрасная чародейка. Но пока ничего не говорила.
А сейчас я сидела в плетеном кресле на заднем дворе поместья. За плечи обнимала мягкая тень зеленого шумящего листвой на ветру граба, а на коленях у меня лежал белоснежный конверт с ярко-малиновой сургучной печатью.
Все было как в тот день, когда моя жизнь изменилась чуть больше, чем полностью. Даже волнение при открытии конверта было именно таким же.
Вот только знала я, что больше ничего не должна королю Доланда, который после возвращения в Конклав Чародеев так и не отказался от поста правителя страны. Он успевал все.