Окольцованные злом
Шрифт:
Примерно в то же самое время Башуров притаился в полутемном, пропахшем мочой и кошками подъезде одного из домов, что на Малой Монетной улице. Он терпеливо ждал, пока агент из похоронного бюро обсудит тонкости ухода в мир иной очередного жмура. Конечно, по уму, следовало бы разобраться вначале, случайно или с умыслом подставил тот сегодня ликвидатора на кладбище, только обстановка требовала действий решительных и быстрых, к тому же напрягать извилины Виктору Павловичу было лень.
Наконец гулко хлопнула дверь, раздались торопливые мужские шаги. Дождавшись, когда агент с ним поравняется, Башуров раздробил ему кадык,
Было уже темно, по-прежнему валил противный мокрый снег. Ощущая, насколько он всем до фени, Башуров у решетки первого же сточного колодца избавился от документов покойного. Внушительную пачку баксов он выкидывать не стал: деньги, как известно, не пахнут. Убрал их поближе к сердцу, уселся в машину и, пока грелся двигатель, попытался собраться с мыслями. Пара киллеров с автоматами у могилы матери — это понятно, можно сказать, нормально, — в России живем. А вот все эти научно-познавательные сны, история с ментом — просто чудеса какие-то, мистика.
— Хреновина, одним словом. — Он удрученно покачал головой и резко, с проворотом колес тронулся с места. — В общем, отдохнуть мне надо. Взять Катюху — и на море. Теплый песок, фрукты, кавказская кухня. Впрочем, и сейчас пожрать бы не мешало.
На что, на что, а на аппетит он никогда не жаловался.
В то время когда он хлебал из горшочка горячую баранью похлебку, Катерина, сидя за рулем «пятерки», изнывала в пробке у моста Лейтенанта Шмидта. Дядя Вася так и не позвонил и в отделе V себя не появился. Да, наша служба и опасна и трудна… Хорошо все-таки, что она вовремя свинтила из ментуры. Статуэтки из эбенового дерева и светильники из алебастра — это вам не гоп-стоп-патруль-облава на двадцатиградусном морозе.
Между тем застряли, видимо, намертво, не иначе впереди кто-то сломался. «Скорей бы сегодняшний день закончился». Вздохнув, Катя сделала погромче радио. Передавали очередной хит очередных блестящих убожеств, посмотреть на них пару раз еще куда ни шло, а вот слушать — увольте. Она хотела было уже переключить канал, но стоны девушек внезапно оборвались, и начался блок новостей. Интересного, как всегда, было много: депутат X прямо на заседании законодательного собрания заехал в морду депутату Y, а потом публично закидал дерьмом представителей оппозиции. Самое любопытное сообщение припасли на конец: на Южном кладбище среди могил сегодня велась стрельба из автоматов. Имеются жертвы, количество которых уточняется.
«Уточняется!» Катя почувствовала себя на грани истерики, выбравшись наконец из пробки, она до пола притопила педаль и понеслась сквозь дождь так, что резина завизжала. Не заезжая на стоянку, бросила машину возле подъезда и, заскочив в квартиру, первым делом кинулась к АОНу. Только торопилась она зря, — увы, никому до нее, сиротинушки, дела не было. «Ну где же ты, гад? — Сразу
— Нет и уже не будет.
Все это было очень непонятно.
Окончательно утвердившись в мысли, что случилось что-то очень нехорошее, Катя прикусила губу и принялась жать на телефонные кнопки.
Слава богу, Антонина, подполковница Астахова, оказалась на месте. Успокоив как могла: «Не ссы, Машка, все они, кровососы, одинаковые. Водку жрет где-нибудь», она пообещала минут через пятнадцать перезвонить. Объявилась, однако, лишь через час, и в голосе ее было что-то странное:
— Значит, так, мать, дуй-ка ко мне вечером, часиков в семь, чайку попьем, а то по телефону нашему хрена ли расскажешь.
— Маленький, про тебя-то забыли. — Только повесив трубку, Катя заметила, что несчастный Кризис, огорченный отсутствием внимания, повернулся к ней задом, — обиделся. Ей вдруг стало жалко его до слез: маленький, беззащитный зверек, со своими простодушными хитростями и бескорыстной любовью…
«Ну вот, кажется, истерика начинается». Ласково потрепав обделенного хищника по загривку, Катя щедро насыпала ему «Пурины». Себе же заварила очередную чашку крепкого кофе и, покопавшись в ящике кухонного стола, отыскала завалявшуюся невесть с каких времен полупустую пачку «Мо». Все равно надо дождаться Берсеньева: ключей-то у него нет, хоть бы уж явился поскорее…
С трудом убив полтора часа при помощи сигарет, телевизора и журнала «Космополитен», Катя не выдержала и позвонила Семенову домой, но безрезультатно: трубку никто не брал. Выкурив последнюю сигарету, она решила Берсеньева больше не ждать и начала собираться. И вот тут-то он и появился — живой, здоровый, с огромной курицей в прозрачном пакете! И у Катерины сразу отлегло от сердца: раз один явился, то и другой отыщется.
— Как ты вовремя! Я на Петроградскую, к подруге. — Она отключила сигнализацию, на радостях чмокнула Башурова в холодную щетинистую щеку и нырнула в темноту парадной. — Не скучай тут без меня, я ненадолго. Кризис тебя развеселит.
Капризная северная осень преподнесла очередной сюрприз. Осадки прекратились, резко похолодало, и дорожное покрытие превратилось в ледовую трассу. В суровых зимних условиях Катя ездила неважно, знала только, что надо трогаться со второй передачи и дистанцию держать побольше. Всякие же там управляемые заносы и вовсе были ей в диковинку, да, впрочем, и не ей одной. Проскользив кое-как минут сорок, она добралась-таки до массивного строения неподалеку от ДК Ленсовета, поднялась на пятый этаж и позвонила. Открыли ей сразу.
Подполковница Астахова была холеной моложавой дамой бальзаковского возраста. Природная блондинка, она подкрашивала волосы исключительно для блеска и походила на Татьяну Доронину в далекие дни ее молодости. Впрочем, чисто внешне, — мужчинами Антонина Карловна не интересовалась. Причиной тому являлась сексуальная ориентация Антонины Карловны, по-научному называемая нетривиальной. А проще говоря, была подполковница коблом, активной лесбиянкой то есть. Очень нравились ей стройные, черноволосые и без комплексов, ну совсем такие, как Катюша Петренко. Однако давний их роман быстро иссяк, и остались они с той поры не партнершами, а хорошими задушевными подругами.