Околдовать разум, обмануть чувства
Шрифт:
— Спасибо, — заставила себя быть милой. — А ты?..
— Данриш. — Он опасно улыбнулся. Сразу стало понятно: сейчас скажет мерзость. И точно! — Я следил за тобой. И я убью тебя, если ты кому-то проболтаешься о нас.
Рука, потянувшаяся потрогать пародию на цветок, замерла в воздухе. Пальцы мелко задрожали.
Он же шутит, да?
— Спасибо, что предупредил, — буркнула я и отвернулась. Не потому, что забыла о вежливости, просто внезапно осознала, что здесь и сейчас притворяться не нужно.
— Обращайся.
Он
Меня пристально разглядывали. Будто ощупывали потными руками.
Бесы! Ну где же Марик?!
— Ты похожа на воздушное пирожное, — наконец заключил Данриш. — Жаль, Марияр и тут успел раньше. Было бы интересно… кхем, откусить кусочек.
Щеки защипало. Стало жарко от нахлынувшей вдруг злости. И я еще наивно считала, что это Марик слишком резкий?!
— Эй, полегче, — звякнул девчоночий голосок, и из ближайшего прохода вынырнула девушка. В штанах! Возмутительно! — Это дочка Нико, забыл? Ты у него и так не в любимчиках, так что лучше не нарывайся.
Я послала избавительнице благодарный взгляд.
Но одета она все-таки отвратительно…
— Как скажешь, любовь моя. — Данриш похабно ухмыльнулся и потянулся приобнять девушку, но та ловко ускользнула.
По направлению ко мне.
— Хватит уже на меня пялиться, — фыркнула и рассмеялась. — Я — Мелис, нас Марияр недавно знакомил. Не помнишь?
Ответить я не успела. Взгляд зацепился за ее руку. Вернее, за золотые часики на запястье. О…
Именно в этот момент снова появился Марияр.
— Кат, идем. — Меня обняли за талию и увлекли в самый широкий ход, где было больше всего светильников. Мы уже прошли шагов десять, когда Марик обернулся через плечо и бросил презрительно: — А тебя еще раз возле нее увижу, голову оторву. Мелис, убери его отсюда!
— Значит, наличие способностей подтвердилось? — едко уточнили позади.
— А зачем бы еще они ее сюда привели, — зашипела на парня Мелис. — Идем уже, нам тут точно ничего не светит!
— Уютно тут у тебя. — Я обозрела небольшую комнатку с двумя креслами, столиком и красивыми светильниками из красного стекла.
Ожидала худшего, признаюсь. Феталь Аделина часто говорила, что мужчины, когда живут одни, повсюду разбрасывают вещи и всяческими другими способами устраивают из своего дома сарай. Здесь было не так. Чисто, места мало и мебели по минимуму. Одна часть комнаты была приспособлена для приема гостей, другую занимал рабочий стол с разложенными на нем схемами, таблицами и чертежами. Были там еще какие-то железки, но я в таком не разбираюсь.
На низком столике нас поджидал кофе. Рядом с чашками пристроился лоточек с пирожными.
— Надеюсь, ты любишь сладкое? — Марик мне подмигнул и указал на ближайшее кресло.
Простить
— Ты мне очень нравишься, — произнесла тихо и тут же ощутила, как к щекам от смущения приливает румянец. Никогда и никому раньше я не говорила таких слов. И не чувствовала ничего похожего. — Но, пожалуйста, не швыряйся больше в меня опасными предметами. После такого трудно доверять.
Просто захотелось вдруг быть откровенной. Настоящей. И я позволила себе это.
Марияр отхлебнул ароматного напитка и долго смотрел на меня поверх чашки.
— Спроси я напрямик, ты бы призналась?
— Нет, конечно!
— Вот видишь, у меня не было выбора. — Еще один глоток. И поморщился. Видимо, он не любит слишком крепкий кофе. — Все, закрыли эту тему.
Умом я понимала его правоту, но в глубине души с методами осталась не согласна.
Какое-то время мы оба были заняты угощением. Я действительно обожала сладкое и пока не считала нужным себя ограничивать. С моей нервной жизнью лишние килограммы и сантиметры фигуре в ближайшем будущем не угрожают. А там… разбираться с проблемами стоит по мере их возникновения, вот!
— Ты не умеешь кокетничать. — Марияр смотрел на меня с теплой улыбкой. Не только на губах, но и в глазах. — И не прячешь своих чувств.
Я подняла на него взгляд, прищурилась.
— А ты не любишь кофе, но все равно зачем-то его пьешь. — Улыбка на губах возникла сама собой.
Наверное, я сказала что-то не то, потому что лицо парня приобрело жесткое выражение.
— Когда мы все получим свободу, я буду пить чай из цветов, которые растут где-нибудь в оранжереях Бастиона, — серьезно заявил он. — Но пока приходится довольствоваться тем, что есть.
Ненадолго в комнате повисло напряжение. Я не могла придумать, как реагировать на его слова. Как объяснить этому упрямцу, что выжить можно, только если не высовываться, не лезть на рожон? И разве он меня послушает?
Вместо увещеваний, как всегда, перевела тему:
— Какие у тебя способности?
Марик хитро блеснул глазами.
— Самые опасные. Хочешь, покажу?
Мм. А действительно, хочу? Раздумывала я долго.
— Только если После наглядной демонстрации никому не потребуется помощь твоей сестры.
— Смотри сюда!
И он поднял руку.
Поначалу совсем ничего не происходило, и я уже собралась заподозрить его в розыгрыше, как вдруг заметила, что на смуглой коже проступила темная сеточка вен. Постепенно они наливались пульсирующим сиянием. Апогеем действа стали белые и голубые искры, взметнувшиеся в воздух. Послышался треск. В воздухе разлился противный кисловатый запах.
Но Марияр улыбался. Ему не было больно.
— Что это? — сдерживая дрожь, спросила я, когда представление закончилось.