Окончательная смерть
Шрифт:
– Тебя стараются убить по приказу Энрика, потому что чаще всего его самого убиваешь именно ты, – напомнила Май.
Мон принес тарелки. Простые, белые. Приборы тоже были не вычурными без мельхиора или украшений.
– Это я помню, – подхватил ее мысль Карл, и он реально помнил. – Чем помочь? Где взять салфетки? Стаканы?
– Сиди, – велел ему Мон. – У тебя рана может открыться.
Май уже успела соскочить со своего табурета и доставала все необходимое для сервировки стола.
– И кстати, – продолжил ее друг серьезно и как-то
– А это может быть как-то связано с личностью того, кто был тут до меня? – Карл не знал, как правильно спросить про Кирилла.
– Может, – Май вернулась к столу, а Мон ушел за сковородой, готовясь раскладывать мясо.
Карл слушал их обоих внимательно, но при этом… Они так слажено работали! Как и всегда. И Карлу было приятно, что раньше он сам легко вписывался в их ритм, встраивался в их уклад. Он помнил это. И это было приятно.
– На самом деле, – продолжала между тем Май. – Мы полностью так и не знаем весь этот механизм. Да, просто каждый раз Энрик возрождается, и мы появляемся. Каким-то образом, именно в это время и в нужном месте уже живут трое, прости, считая Джако, четверо человек, у кого наша внешность и подходящий возраст.
– Все это связано с проклятьем Энрика, – Мон разложил мясо, отнес сковороду в раковину, вернулся и сел, готовый приступить к еде.
– Спасибо, – Карл поблагодарил их обоих за ужин. – Проклятье, это то, что интересует меня больше всего. Но… сначала немного другой момент. Почему же возращение дается именно мне так трудно?
– Магия, – пожал плечами Мон, и принялся за мясо.
– Кубик Рубика, – саркастично отозвался Карл.
Мон замер, перестав жевать.
– Что? – оторопело переспросила Май.
– Нечто настолько же внятное, как его ответ, – с наигранной беспечностью пояснил Карл, собираясь отправить в рот отрезанный кусок мяса.
Мон коротко хохотнул.
– Магия, – все же прожевав, повторил он. – В Май ее много. Во мне чуть меньше, но достаточно. В Джако она тоже есть. В его крови. Наследство матери.
– Она тоже была ведьмой, – вспомнил Карл. – Но магии нет во мне. Так?
– Врожденной нет, – поправила Май. В ее тоне зазвучало напряжение. И Карл сам тут же напрягся. Он всегда очень остро реагировал на ее настроения и состояния.
– В тебе есть часть силы Леони, – закончила его возлюбленная. – И магия клятвы, которую мы дали тогда. Моя магия, которой я каждый раз тебя лечу. Но это несколько усложняет твое возвращение.
– И ты назвала все три загадки, – тут же признал Карл. – Леони, клятва и проклятие Энрика. Все это составляет некую схему. Все это привело нас к… тому, как мы живем. И я хочу это понять. И если все началось с Леони…Простите, я хочу знать то, чего я не знал раньше.
Мон и Май переглянулись.
– Он в этот раз вспомнил ее первой, – заметил Мон. Это прозвучало как-то… странно. Будто некий аргумент
– Я вспомнил только ее лицо, – уточнил Карл. – И понял, почему при этом, я слышал голос Май и чувствовал ее силу. Потому что я помню Май с первой нашей с ней встречи. И… люблю ее.
Он знал, что краснеет сейчас, как подросток. Но ничего не мог с этим поделать. И не очень и хотел. Ему было важно признать свои чувства. Для Май.
– Это было предопределено с первой нашей встречи, – она улыбнулась, сияющее и тоже смущенно. – Для нас обоих. Но…
Теперь она послала Мону виноватый взгляд. Но тот только кивнул в ответ.
– Леони было всего двенадцать, – сам начал он, немного монотонно, скрывая свои эмоции. – Ее еще только готовили к посвящению. Она не входила в ковен. И была не так сильна, как Май. Даже в половину.
– Леони была предрасположена к знахарству, – подхватила сестра той девочки. – Ее еще только начали учить, как лечить людей наложением рук и словом. Но… так получилось, что именно она нашла тебя тогда раненым.
Карл кивнул. Он вспомнил. Снова родной лес. Только еще не такой замерзший. Осень. Охота. Запахи увядающей листвы, шум веток… И боль в животе. Вот тогда его зацепило сильно. По-настоящему. И да, тогда появилась эта девочка.
– Леони испугалась, – снова продолжал Мон. – Но… ты ей нравился. И она боялась, что ты умрешь… А когда нет умения…
Он замолчал. Карл пока еще не слишком понимал почему, но именно этот момент был для Мона самым болезненным в этой истории.
– Когда ей не хватило умения, она вложила в тебя частицу своей жизни, – сухо закончила Май. – Или, если угодно, своей души. И так стала связана с тобой. Хотя… ты никогда не испытывал к ней ничего, кроме обычной благодарности.
Карл кивнул. Он знал, что было дальше. Его родные, да и все в Эксе, быстро связали их имена, придумали пару. Леони считали его, Карла, невестой. Интересно, а понимала ли та девочка, что он принадлежит другой? И эта другая ее же сестра?
– Достаточно, – попросил он. Все было слишком тяжело. Для всех троих. – Я помню. Почти все дальше. Кроме… их смерти. Но знаю, кто в этом виноват.
– Именно когда ты узнал об этом, ты убил его, – напомнила Май.
– Да, – Карл подтвердил. Если бы мог, убил бы снова. Хотя… скорее всего, именно это он и сделает. – Леони лечила меня первой. Потому я ее помню. И потому путаю ее силу с твоей, Май.
Он постарался улыбнуться своей женщине. Ласково и успокаивающе. А потом снова стал серьезным.
– Я так же помню его первую смерть, – продолжил он. – Тот обряд на крови. Это и была клятва, как я понимаю. И именно она связана с проклятьем Энрика. Но вот этого я не могу понять! Как мы узнали об этом проклятье? В чем оно заключается, и как мы с ним теперь связаны?
– О! – Мон снова усмехнулся, но не весело. – А ты становишься философом, Карле. Или ученым. Только… не все так просто. Ты не правильно понял то, что происходило.