Окопник
Шрифт:
Время есть, темноты жду, это сюда забрался без проблем, а выйти не просто будет. Лучше дождусь темноты. В общем, ещё одну форму подготовил. Да и шинель, с нашивками и всем необходимым. А тут задумался. А чего я туплю? У меня дрон наверху, с ним я как невидимка. Так что определил позиции всей охраны, и облучив «подавителем», спокойно покинул склады, и на мотоцикле покатил в сторону леса. А тот блокирован, меня пытались остановить на посту, то на дороге размещён, но разведчик сработал чётко. Все легли. Остановившись, прибрал мотоцикл, тут укреплённый пост, усиленный броневиком и бронетранспортёром, но мне они не нужны технику сжёг, солдат уничтожил, и на бронетранспортёре прорвался к лесу. Кстати, по мне стреляли, даже из пушек. Не долго, боевик накрыл тех последними гранатами к станковым гранатомётам. Бросив «Ганомаг», по лесу на нём не поездишь, да поджёг его, отошёл метров на двести, двигаясь к лагерю, когда ко мне боевик прибежал. Перезарядил его пустые короба, и дальше отправил наносить немцам хорошее и прекрасное. Сам я переоделся в новенькую форму майора Красной Армии, сапоги как влитые. Прямо по ноге. Бинокль на груди, планшетка на боку, «ППД» тоже, прям образец краскома. Так и двинул дальше. Не доходя до лагеря с полкилометра, стал по списку доставать заказанное, кипы формы, сапог, ящики с оружием. Одних ручных пулемётов тридцать штук, пять «Максимов», патроны, ручные гранаты,
На отклик у поста ответил правильным паролем, так что радостно поприветствовавшие меня бойцы, сообщили, что Овечкин у озера, проверяет повозки и лошадей. Встречали меня с радостью, хотя я отсутствовал два дня вместо пяти.
Собрав командиров, тут и ещё неходячий Башков был, и сообщил:
– Вот что мне удалось выяснить. Наши отступают, в Беловежской пуще три наши армии окружили и пленили. Минск сдали ещё тридцатого. Бои за Могилёв к концу подходят, в окружении он, идут бои за Смоленск. Немцы давят, наши отступают. Из-за преступного приказа «Не поддаваться на провокации», наши армии не были готовы к войне, вот к чему это привело. Значит так, сегодня у нас одиннадцатое июля, Гомель ещё не взят, идём в ту сторону. Да, я знаю, что лес блокирован, у меня тут пара парней из осназа, ночью выходим, они проложат дорогу. Кстати, тут к вам трое вышли, якобы наши, это пленные красноармейцы, что пошли служить немцам, их задача обнаружить нас и выдать местоположение. Двоих, что с информацией ушли к немцам, бойцы перехватили и ликвидировали, третий у вас. Займитесь им.
Это я сказал сержанту-пограничнику, тот кивнул, а Овечкину сообщил, что добыл что нужно, мол, сам со складов переоделся, как видите, всё новое на мне. На этом распустил совещание. Командиры получили задания, и занялись ими. Овечкин построив сотню бойцов в колонну по одному, повёл их за мной, до лесного склада. Пока тот радостный вокруг вещей скакал, бойцы переносили всё в лагерь. Три ходки сделали, я на двадцать тонн освободил третье хранилище. А сами посудите, двести пятьдесят бойцов и командиров, каждому форму его размера, сапоги, ремни, каски, гранатная сумка, вещмешок, а в вещмешок по полотенцу, мылу, запасным портянками, НЗ на сутки, пусть котелок и ложка с кружкой есть, от немцев. Это минимум. Потом ещё оружие, я приказал сменить немецкое на наше. Патроны с ручными гранатами. Вот и набрался такой вес. Всё перенесли в лагерь, и Овечкин сразу стал передавать. До заката часов пять, я уже приказал сворачиваться, как стемнеет уходим, вот тот и торопился, бойцы переодевались, где надо ушивали, пришивали петлицы, оружие разбирали. Через два часа был выстроен отряд в новой форме, выглядели бойцы отлично, все со скатками шинелей. Хотя синяки и бинты у многих были, легкораненые почти все были.
Ничего, успели. Когда начало темнеть мы уже шли по лесу, я вёл колонну, боевик облучил с этой стороны укреплённый пост, мы вышли из леса на опушку, к трассе по полю, и направились в сторону Кобрина. Прямо по трассе. Впереди двигался боевик, разведчик над нами. Вполне безопасно. Я решил, что тянуть не будем, на повозках долго нагонять наших, у Кобрина крупная стоянка захваченной советской техники, грузовики, танки и броневики. Захвачу его, заберу что на ходу и рывок к Гомелю, там по пути передовую пересечём, она не сплошная. Разведчик подскажет, где это сделать безопасно, а выведя крупный механизированный отряд, это дорогого стоит. Да, сержант-пограничник доложился, предатель всё выложил, подтвердив инофирмою о нём и двум коллегам, так что повесили того. Это мой приказ был, предателей вешают. Я поглядывал как там бойцы идут. Три дня в лесу отдыхали и отъедались, много купались и загорали, после катакомб это как манна небесная. Конечно эти три дня дали возможность многим встать на ноги, особенно обессилившим, но большие переходы им пока не по силам. Многие шли, положив оружие на повозки и держась за них, но шли уверенно. На территории сборного пункта мастерские работают, там повреждённую технику ремонтируют, как немцы, так и пленные из наших, я их освобожу и заберу. Тут дело в том, сколько найдётся умеющих управлять, столько и заберём техники. Так что нужно дать задние Овечкину. Я точно знаю, что есть девять шофёров и один механик-водитель броневика из разведбата нашей дивизии. Это их профессия, поэтому при опросе и указали на них. Однако кто ещё умеет, но не сказал об этом, нужно узнать. Вряд ли за ночь до Кобрина дойдём, я наполовину расстояния надеюсь, это километров двадцать пять-тридцать, переждём день, и в новый рывок, там и пункт сбора возьмём. Ну и дальше. Неплохой план по моему мнению.
***
Скрипнули петли двери камеры, и конвоир, сообщил:
– Гаврилов, с вещами на выход.
Подхватив шинель, других вещей не было, я покинул камеру, и дальше меня сопроводили в кабинет следователя. Да ужа как всё хорошо шло, тринадцатого июля, как ночь наступила, захватили тот пункт сбора советской техники, увели сорок семь единиц, больше не смог найти тех, кто умел водить, даже главврача посадил за руль, и сам сел. Да, тех ремонтников, освободив, тоже использовал, там двенадцать человек за руль село. Брал самое нужно, три пушеных броневика, один пулемётный, остальное грузовики, из них двенадцать с зенитными пулемётами. Всё нужное и важное грузили в кузова, тут пушки противотанковые были, цепляли к машинам, миномёты в кузова. Да, пункт сбора техники, но рядом пункт и вооружения был. В общем, гружённые шли в сторону Пинска, потом Гомеля. А Хелен я нашёл и выкрал, пять наложниц теперь. Проехали незаметно передвою и добрались до Мозыря, въезжая в город. Там ситуация, нас не ждали, а мы припёрлися. Кстати, я своё третье хранилище снова заполнил на пункте техники. Взял повреждённый пушечный броневик «БА-10М», ремонтный дрон восстановит, потом три «эмки», все новые, черная была, вездеходная цвета хаки, и чёрный пикап, потом легковой мотоцикл, с коляской тяжёлый, «полуторку», и «ЗИС-6». Всё на ходу. Остальное бензином и моторным маслом к ним. Для личного пользования.
Командование узнав о нашем выходе, о прорыве из крепости, захвате немецких трофеев, даже немного возбудилось. Всё приняли, и по подразделениям распределили, что технику и вооружение, что людей. Рапорты мои приняли. А меня в Москву. Затребовали оттуда, местные отдавать не хотели, бригаду сулили под командование, но вынуждены были выполнить приз. Даже на самолёт посадили и прямиком в столицу. Москвичи немного не успели, за три дня местные быстро всё провернули, я уже числился командиром стрелковой бригады, прошлый выбыл по ранению, не успел выехать и принять, и мне новые шпалы упали, даже удостоверение поменяли, я теперь подполковник. Наградные оформили, отправили выше. Вот девятнадцатого июля и вылетел в Москву. Не для меня самолёт
Любопытство, черта любого живого существа, особенно оно присуще людям, хотя многие давят это в себе. Мне было любопытно, какого меня дёрнули в столицу. Я тут уже неплохо устроился. Должность комбрига получил, звание, наградные оформлялись, вон Золотую Звезду обещали. Ну на счёт неё сомневался. Помните тот сейф при первом перерождении, полный коробочками с наградами? Орденами и медалями. Тогда я его раньше нашёл, не вскрытый был, но тут глянул, склады были теми самыми, сейф вскрыт. Дошли до него руки у немецких интендантов, но всё на удивление на месте. Вот я и прибрал. Хорошие запасы. Просто я сообщил о них командованию армии, пришлось делится, полсотни орденов и сотня медалей ушли, у них на это дело бедно было, но вот отблагодарили. Вообще наш выход произвёл впечатление, в таком составе никто не выходит, обычно группами прорывались, максимум пара противотанковых пушек, да одиночки. А у нас моторизованная группа. Зенитно-пулемётную роту начали формировать в городе, две противотанковые батареи, чтобы на передовую отравить, машины и броню раскидали по частям. В общем, приняли нас хорошо, и довольно доброжелательно, читая мои рапорты как приключенческую книгу. Да, амнезию я не скрывал, это не мешало меня с повышением на бригаду поставить, причём большую часть моих людей, тоже туда. Подразделение в боях потери понесло, пополнили. Кроме раненых, там при сортировке почти пять десятков направили в тыловой госпиталь, на излечение. Троих так вообще комиссовали, калечны, у двух кисти рук ампутированы, у третьего нога, на мине подорвался. Это ещё в крепости, и пережили же такое? А тут этот вызов. Непонятно. Я терялся в догадках.
По прибытию меня не арестовали, да даже не встречали, так что на попутках, свою технику и не доставал, повезло найти машину, что шла в нужную сторону, доехал до столицы, там заселился в гостиницу для командиров Красной Армии, мест мало, но мне нашли койку. Талона же на заселение не имел, хорошо направление в штабе армии выдали, со скрипом, но прошло. Душ посетил, вода чуть тёплая, но помыться хватило. Дальше я начал искать писателя Смирнова. А что, вызова пока нет, дежурного по главному Управлению Красной Армии известил, тот внёс в журнал, где заселился тоже. Потому что мой вызов через их Управление не проходил и тот не в курсе о причинах вызова. В направлении тоже не указано кто меня запросил в столицу. Жаль, дом пуст, тот добровольцем вступил в истребительный батальон, родные сообщили. Решил тогда Симонова поискать, тоже ведь писатель, и вот тут повезло, тот буквально на час домой заскочил, в душе был, проездом через столицу, вот и пообщались. Тот торопился, но о защите Брестской крепости слушал со всем вниманием, перелистывая тетради с воспоминаниями бойцов, моими рапортами. Внимательно изучал фотографии, да я тут снова снимки сделал с экрана планшета, и распечатал, такие самые яркие, как огнемётами работали по казармам, дрон-разведчик всё записал. И видно какое впечатление на него те производили. Мою просьбу написать повесть об этом, встретил вполне серьёзно, и пообещал, изучив тетради, это сделать. Только с собой забирать всё не стал, честно признался, боялся потерять, часть взял, изучит потом остальное, дальше уже решит, что и как делать. Повесть чуть позже, а часть воспоминаний бойцов он в «Известиях» напишет, его как раз туда перевели, тот недавно из Могилёва прибыл. На этом ударили по рукам. Кстати подарил ему «Парабеллум», мол, снял с унтера в крепости, боевой трофей. Тот его принял как драгоценную вещь, к слову тоже оставил дома. Молодец, осторожный. У дома стояла моя машина, обычная чёрная «эмка», предложил подвезти того, и Симонов согласился, подкинул его до здания редакции, где формировалась фронтовая бригада военных корреспондентов, они сегодня отбывали на южный фас обороны.
Я только к гостинице вернулся, припарковал машину и прошёл в холл, как ко мне подскочили двое сотрудников НКВД, заметно на нервах, сразу выразив претензии, какого я шастал непонятно где, а не сижу в номере?! Надо сказать, я слегка разозлился от такого наезда, тем более от молодых лейтенантов госбезопасности, поэтому просто послал их пешим эротическим маршрутом, и хотел было двинуть в столовую, время обеда, халява, тут отличные котлетки, на завтраке попробовал, я решил на сегодня изменить своему правилу питаться своим, пообедать, а тут эти. Поэтому послав наглецов, двинул было в столовую, как те наставили на меня оружие. Это что вообще было? Когда я запинывал мощными ударами сапога, в задницу одного ствол пистолета, «ТТ» не стабильны, взведённые, странно что не выстрелил, меня всё же оттащили свидетели. Трое командиров, один был генерал-майором, и двое сотрудников гостиницы. До второго добраться не успел, с выбитыми зубами лежал у стенки, держась за живот и постанывая. Пугать меня вздумали. Пуганные мы. Чуть позже немного успокоившись, я был задержан нарядом НКВД, у эти имели на руках бумагу с приказом о моём задержании. А свидетели нашего общения с теми двумя неадекватами, кто их довёл только, были, и немало, поэтому как не крути, причиной раздора стал не я, я тут ответил. Оружие те достали зря. Не понятно какая муха их укусила? А муха называлась - Славец. Такая фамилия того предателя, повешенного у озера. И такая же фамилия у одного из лейтенантов. Не совпадение, они братья. Это тот, кто получил анальный подарок из своего личного пистолета.
Мне это объяснил следователь, к которому меня и доставили. Того второго лейтенанта уже допросили, их звания соответствовали армейским капитанам, довольно серьёзные чины для этой службы, но что-то молоды. Именно Славец и инициировал мой вызов столицу, по левому делу командования Западным фронтом. Их там всех к стенке поставят. Те хотели меня принять, в лес вывезти, и предметно пообщаться. Без шумихи, наряд не направляли, всё сами, чтобы я исчез без следов. А это вообще нормально? За брата мне отомстить решил. Я же приказал его повесить, что в рапорте указано было. Понятно с таким чёрным пятном Славец дальше уже служить не сможет, перевели бы куда, вот тот и решил, что успеет отыграться, провёл вызов, дождался, взял дружка, тот не отказал, и дальше знаете, что в гостинице было. Нормальный следак, хорошо поговорили, а тут вдруг меня в другой кабинет, к другому следователю, а тот из мясников, вызвал своих помощников, троих крепких бойцов, и начали работать. Правда аккуратно, рёбра не трогали. Хорошо работали, отделали как отбивную. Я вот пока их не трогал, в одно из хранилищ касанием не убрал. Отнесли в камеру, сам идти не мог, вот там дождавшись ночи, на нарах, я и выпустил обоих дронов, боевика и ремонтника, последний открывал двери, а первый вырубал всех, кто мог засечь, как они подвал Лубянки покидают. Соседей по камере, а была для старшего комсостава, я обработал ручным станнером. Свидетелей нет. Так вот, за оставшийся вечер, пока на нарах лежал, отвернувшись от соседей, тут одеял нет, поработал с планшетом, настроив разведчика на отслеживание нужных лиц. Разведчика я в небо поднял, сразу как в Москву прибыл. Сначала я засёк сверху как двое из той тройки дуболомов вышли, теперь знаю где они, чуть позже и третьего опознал, и куда как стемнело, сам следак направился. Так что, когда дроны покинули здание, сначала казарма НКВД. Тут меня ещё не знают и не бояться, нужно это исправить.