Окопники

Коллектив авторов

К фронтовым поэтам — окопникам тесно примыкают фронтовые журналисты армейских газет, фронтовики, писавшие заметки в окопах и не думавшие писать, но взявшиеся за перо много лет спустя, чтобы поделиться своими воспоминаниями в канун 50–летия Победа в Великой Отечественной войне.

У каждого из них есть, что сказать потомкам в наследство, стоит только прочитать очерки Д. Поповича, И. Буялова, Ф. Аржанова, Б. Качева.

Как и все авторы этой книги и их боевые товарищи по оружию, сражались на оборонительных рубежах, ходили в атаки, горели в танках, выкатывали пушки на прямую наводку, на бреющем полете расстреливали в упор фашистские танки, штурмовали города, форсировали реки, брали безымянные высоты, выходили победителями в смертельных схватках с врагом.

КОНОВАЛОВ Иван Яковлевич

Уроженец Воронежской области. (1919 г. р.) В армию был призван в 1939 году с третьего курса Краснодарского художественного училища. Службу

начинал в пехоте. Там окончил двухгодичную полковую школу. Войну встретил в звании сержанта на третьем году службы. Недолгие сборы, и часть из Курской области направилась на запад в сторону Брянска, Смоленска. Эшелон спешил к фронту, а фронт не менее быстрыми темпами двигался навстречу. Столкнувшись, сгрелковый полк, где служил Коновалов, как провалился в пучину воины. Было непонятно, где фронт, где тыл, кто соседи? Кругом была война. Кадровики с безнадежностью обреченных пытались держать оборону, конгратаковалн, ходили в штыковые, но это не давало эффекта. Одни потерн. Огненная лавина катилась на восток.

С горечью вспоминаются погибшие товарищи, отступления, окружения, прорывы. Тогда же был ранен, чудом добрался до эвакогоспиталя, отгуда с последней машиной прорвались дальше в тыл.

После излечения, с Урала, снова на фроиг — в Сталинград. Уцелел. Дальше была Курская дуга, где в составе 4–й Гвордейской танковой армии участвовал в Прохоровском танковом сражении. Контужен. Потом брали Харьков, Кировоград, Винницу и далее на запад. Прошел с боями Польшу. По дороге на Берлин вели трудные кровопролитные бон за Зееловскне высоты. В самом Берлине воевал не до конца. Танковые колонны повернули на Прагу. Войну закончил в Чехословакии в звании гвардии старшины.

Образование и служба неоднократно представляли ему возможность стать офицером, более того покинуть фронт. Были запросы на таких специалистов с боевым опытом из Ленинградского картографического училища, Военно — воздушной академии и др. Но желание стать художником, продолжить образование в этом направлении, заставляли отказываться. Свои боевой путь окопника и танкового пулеметчика он прошел до конца.

Имеет высшее художественное образование. Его картины и графика выставлялись на многих столичных и местных выставках. В разных издательствах оформлено более сотни книг. Здесь выступает как художник и поэт.

Иван Варавва

* * *

КУРСКАЯ ДУГА

(отрывок из поэмы «О солдате»)

Та дуга — поля пшеницы И вишневые сады. В них поют зарёю птицы, Скот пасется у воды. Там деревни, перевозы, Детский гомон у реки, На ветру шумят березы, Косят сено мужики. Этим летом не косили, Тут забота о другом: Как и встарь, земля России Вновь поругана врагом! Гром разрывов ад кромешный, — Каждый миг войны не прост. И солдат, родной, сердешный — По команде в полный рост! В полный рост на танки эти, на пехоту, на врага… Где жена, где мать, где дети? Где родные берега? Паренек, стрелок безусый, Где-то ждет его любовь. Волос темный или русый, Все равно — родная кровь! Бой ведет и жилкой каждой Каждым нервом обострен. Утомлен, измучен жаждой, — В пересохшем горле ком. Голос подали «Катюши», Танки — с ходу на врага! Раскалились жерла пушек, Кровью красится Дуга.

ГОД СОРОК ПЕРВЫЙ

Вновь команда окопаться, В этот день уж третий раз. За лопаты снова, братцы, А земля как на заказ. Лома — б, щучьего веленья… В полный рост ведь глубина Наступленья, отступленья… Первый

месяц как война. Сорок первый самый страшный. Безнадежный, рукопашный, Дым пожарищ, женский крик И повешеный старик.

СТРОКА ИСТОРИИ

Много шуток про пехоту, Острякам тут урожай. Веселись! Была — б охота. Нет, молчи не возражай. А она в грязи и пыли, На плечах железа груз. И про отдых позабыли, Как домашней каши вкус. Словно иней пот соленый Гимнастерки расписал. А Иван неугомонный Шёл, историю писал.

СОЛДАТ

Он в окопе словно в лузе, Все при месте, ловок, смел. Пол — Европы все на пузе По — пластунски одолел. То в разведке, то в засаде, Под бомбежкой письмецо… Для него претило сзади. Каждый бой он знал в лицо. Вот в холодной хляби, потный. В перемешку снег и грязь. Водяным в траве болотной К батарее тянет связь. Где родился, пестовался? Мать, родная, мне поверь! На таких весь мир держался, Да и держится теперь.

КУСТ МАЛИНЫ

У окопа куст малины, Как домашний наш — точь в точь! Уцелел от взрыва мины, Что упала в эту ночь. И на фронте я и дома Спелу ягоду жую. Но другое мне знакомо: Я у жизни на краю.

ДОЖДИ

Дожди на фронте не в помеху. Дожди, они всегда дожди. Но и способствовать успеху… Не торопись, того не жди. У них свое, своя задача Пришла пора они и льют. Да не дано и им иначе, В природе все ту воду пьют. А нам шабаш! Мы этим сыты. В окопах скоро лучше плыть. Ведь крыши нами позабыты И про косгры приказ забыть. Противник вот он, то ж хлопочет, В дожди обычно шнапс свой пьет. Боеприпасов сколько хочет Без передыху бьет и бьет. А нам хотя б горячий супчик, Чтоб подкрепиться, дрожь унять… Но до темна терпи, голубчик, Пойми, приходится понять.

В ОБОРОНЕ

Стынь, приволжские просторы, Ни окопов, ни костров. Хоть бы холмики, не горы От безжалостных ветров. На снегу, в морозной пыли… Шевельнешься и убит. Даже валенки застыли, Каждый, ох, как этим сыт. Но терпи, ты оборона. Исполняй, таков приказ. До последнего патрона… Тут и дышим про запас.