Оковы Древнего Н-Зота
Шрифт:
Иногда Алекстраза оглядывалась назад — портал все больше становился похож на смерч, и он рос с каждым мигом. Его было видно даже из-за деревьев.
— Это здесь, — сказал Кейган-Лу и остановился.
Перед ними простиралась рощица низких, аккуратных деревьев. Среди широких темно-зеленых листьев с желтыми прожилками проглядывали округлые черные плоды, словно бы уже сгнившие прямо на ветвях. Под их тяжестью деревца клонились к земле и некоторые к ручью, бежавшему между корнями.
— Это дерево венке, — сказал Кейган-Лу.
Он направился
— Разожгите костер. Мне понадобится зола, — услышала Алекстраза.
Чуть поодаль от рощицы, Алекстраза послушно собрала упавшие с деревьев ветви, перекинулась в дракона и выдохнула пламя. Хворост сгорел почти сразу. Алекстраза изменила облик и разворошила угли, чтобы они быстрее остыли. Затем набрала золы в ладони и подошла к пандарену.
— Высыпайте, — указал Кейган-Лу на вырытую им ямку.
Он перемешал землю с золой и только тогда опустил туда собранные плоды. Пробормотав какие-то слова, похожие на молитву, пандарен покрыл их землей.
— Плоды должны пролежать в земле сорок дней, — сказал он, поднимаясь с колен.
Алекстраза помогла пандарену, протянув ему руку, а затем заняла его место, опустившись рядом с неровным земляным холмиком на колени.
Она вспомнила Драконий Чертог и лежащего на кровати ребенка. Жизнь едва теплилась в нем. Тогда по ее щекам бежали слезы, ведь Ноздорму дал ей понять, что убийство Малигоса, бывшего Аспектом Магии, не было случайностью. Глава Синей стаи должен был умереть, чтобы на пути Древнего Н-Зота возникла еще одна преграда. В тот же вечер Ноздорму произнес последние слова, предопределившие его участь в Гранатовом Редуте, годы спустя: «Я обещал назвать тебе имя предателя. Его имя — Ноздорму Вневременный, Королева. И будь осторожна в следующий раз, когда встретишься с ним».
В тот вечер она держала на руках умирающего мальчика, от которого, как сказал Ноздорму, зависела жизнь Азерота.
«Прошу тебя, — шептала она ему, — найди в себе силы противостоять Голосам. Всегда помни, что ты не должен повторять участи Хранителя Земли. Тебе повезло, малыш… Я дарю тебе величайший дар, и никто, кроме меня, не сможет отнять его у тебя обратно. Ты не сможешь обернуть подаренную жизнь против меня или любого другого члена моей стаи. Ты будешь служить красной стаи так же верно, как и родной черной, и никогда не повернешь против собратьев».
Тогда она боялась только этого — что он станет вторым Смертокрылом. Как глупо.
С той ночи она больше не видела Тариона.
«На его месте должна быть ты», и вероятно, в этом и кроется объяснение связующей их между собой нити. Скоро она выяснит всю подноготную своего прошлого.
Алекстраза провела руками над свежим холмом, и земля зашевелилась, очертания насыпи менялись, на их глазах дни сменялись неделями.
Сорок дней.
Свежевскопанная земля теперь покрылась сухой белесой корочкой.
— Готово, — сказала Алекстраза. — Что дальше?
— Сейчас я откопаю и промою их в ручье, — отозвался Кейган-Лу. — В воде они должны пробыть еще четырнадцать дней.
Тралл преодолел последний крутой подъем и остановился, переводя дыхание. Вблизи шатер из драконьих крыльев поражал воображение. Хроматическая гвардия стояла, замерев, как и каменные великаны Подземья, а поднятые вверх правые крылья переплетались. Ни один из драконов не обратил на него внимания. А Тралл стоял и глядел, не в силах отвести взгляд. По правде, ему не доводилось еще видеть стольких драконов одновременно и так близко.
— Что тебе надо, орк?
Тралл вздрогнул от неожиданности, а затем увидел его самого.
Аспект Земли вышел из-за хроматического навеса и стоял теперь под дождем, как и сам Тралл, изучая его немигающими черными глазами. Ветер безжалостно хлестал его, но ему, казалось, не было до этого никакого дела.
А ведь Тарион прямо таки копия отца, думал Тралл. Только на отце живого места не осталось. Тралл легко мог представить Смертокрыла среди чудовищ Грим-Батола, на пепелище уничтоженного мира, да где угодно! Только не рядом с Джайной.
Готов ли он принять черного дракона, какой он есть, только ради нее? Ради их дружбы? Малфурион ведь так и не смог.
— Мое имя Тралл… Джайна мой друг. Она здесь?
В черных глазах ни намека на дружелюбие. На лице решимость, и желание защитить ее от всех и каждого.
— Вождь Орды? — спросил Смертокрыл, будто что-то припоминая.
— Бывший, — кивнул Тралл. — Сейчас я шаман и служу стихиям. Меня не было в Редуте… все это время.
Смертокрыл огляделся, словно ожидая увидеть кого-то еще.
— Малфуриона здесь нет, — понял Тралл.
— Вижу. Проходи.
Тралл двинулся вперед под навес из крыльев, и только там, в тепле и безветрии, понял, насколько продрог за это время. А затем в центре импровизированного шатра, под радужными крыльями, искрящими от света горящего очага, он увидел ее.
Словно принцесса из сказок, подумал Тралл. Словно мертвая принцесса. Он не сразу уловил мерное и неглубокое дыхание, его поразила бледность и прозрачность кожи. Иногда смеженные веки вздрагивали. На ней была все та же вязаная туника с широким воротом, которую ей так и не хватило терпения довязать в Пандарии. Вязание и Джайна, оказались, несовместимы.