Оковы крови
Шрифт:
Солнце уже полностью скрылось за горизонтом. Впереди стоящий лес с последними лучами солнца казался еще более мрачным и даже каким-то зловещим. Где-то над головой в этот момент громко закаркала запоздалая ворона. Понимая, что ее день закончился, она торопливо возвращалась к себе домой. И тут внезапно лошадь Рей решила остановиться…
Ехавшего следом Себастьяна это сильно забавляло. Пока он наблюдал за Рей, он даже забыл причину своего недавнего раздражения. Однако… Рефлексы вампира были порядком выше, чем у человека, поэтому он сразу заметил что-то неладное. Этот конь явно решил сбросить свою непутевую
И тут вдруг его снова окатило горячей волной раздражения: «Человек — всего лишь источник крови. Это еда! Как смеет он ставить ее выше меня?!» «Однако я не должен вредить ей, чтобы не вызывать лишний гнев отца. Гадство!»
С этими мыслями он быстро оказался возле уже начавшей падать Рей…
Рей наконец-то взяла себя в руки и до ее сознания внезапно дошло: «Теперь понятно, он снова пытается убить меня! Но почему? Ведь мы еще даже не встретились с ним в будущем. Может это просто в его характере? Чертов псих!» Ее пальцы настолько занемели, что она уже была не в силах держать поводья и она начала резко падать…
И какое же ее удивление было, когда вместо жесткой земли ее спина коснулась холодных, но в то же время мягких рук. «Что?! Разве он не хочет убить меня, зачем тогда надо было меня спасать?» — недоумевала про себя Рей.
А тем временем сам же Себастьян напротив почувствовал теплоту исходящую от ее тела. Это сразу же всколыхнуло в вампире какие-то смутные воспоминания и чувства. Кажется это были воспоминания о его матери. Ее нежные руки гладили его по спине, когда он был ребенком. Что стало с ней потом? Этого он, как ни старался, не мог вспомнить. На долю секунды он в ужасе осознал, что хочет снова и снова ощущать в своих руках это знакомое для него, но давно забытое, тепло. Однако быстро совладав с собой, его в ту же секунду снова охватил гнев: «Я не позволю этой человеческой девчонке управлять моим сознанием и ворошить давно забытые чувства! С меня хватит на сегодня развлечений, пора уже кончать с ней и плевать, что потом скажет или сделает отец».
— Я только что спас тебя, — внезапно начал вампир, лишь крепче сжимая, ничего не подозревающую, девушку в своих холодных объятиях, — пора и тебе отблагодарить меня. Сейчас я выпью всю твою кровь. Но не бойся, обещаю, будет не слишком больно.
В ужасе Рей попыталась освободиться. Но безуспешно: крепкие объятия вампира сковывали словно тиски. Холодное дыхание скользнуло по ее нежной коже: от мочки уха до основания шеи. Острые как сталь клыки начали медленно впиваться в мягкую плоть. И в этот момент вся ее небольшая надежда на спасение начала медленно ускользать: «Ну вот и все. Значит судьба моя умереть от рук… точнее клыков этого психа. Жаль только, что я не смогла выполнить свою миссию…» И вот когда отчаяние полностью завладело ее сердцем, она уловила краем уха стук приближающихся копыт. А следом за этим послышался голос:
— Что ты делаешь?! Быстро отпусти ее!
Когда Рей подняла глаза на дорогу, ее взору предстал невероятный образ Винсента сидящего на коне. Невероятным он был потому как Рей помнила его только как корпящего над документами «офисного клерка». А тут он оказывается
— Как смеешь ты мне приказывать?! — огрызнулся на это Себастьян.
— Это приказ твоего отца, не мой — тон Винсента был сдержанным, но тем не менее в нем чувствовалась и некоторая властность.
— Плевать! — казалось Себастьян полностью потерял над собой контроль, как только почувствовал вкус крови Рей. — Она всего лишь еда, не понимаю почему вы с отцом так над ней оба трясетесь?!
— Даже если она всего лишь человек, она все еще имеет право на жизнь, — заключил Винсент.
Так как Себастьян не желал выпускать Рей из своих рук, Винсенту пришлось слезть со своего коня и, подойдя к ним и буквально вырвать Рей из его цепкой хватки.
— Ты не сможешь быть с ней вечно, — с угрозой заметил тот, у кого только что отобрали его желанную добычу.
— Если это убережет ее от смерти, то я готов держать ее рядом сколько потребуется, — бросил его кузен вслед, уводя за собой девушку.
Конь Рей уже давно куда-то умчался, поэтому Винсент посадил ее на своего, и сам тоже взобрался на него сзади. Спиной Рей снова почувствовала холод, но в этот раз она не чувствовала никакой угрозы, напротив, она даже смогла полностью успокоиться после пережитого ей недавно ужаса. Как бы это не казалось странным даже для нее самой, но этому «Винсенту из прошлого» она смогла бы с легким сердцем доверить свою прародительницу. И поэтому она, не теряя ни минуты, решила воспользоваться этой возможностью, чтобы поговорить с Винсентом:
— Спасибо, что спас меня. Тебе нравится Ева?
— В каком смысле?
— Ну ты любишь ее, она любит тебя. Вы пара влюбленных, которым я должна помочь объединиться. Считай это моей благодарностью.
— Что? Она любит меня?! — с сомнением в голосе бросил тот. — Неважно. Я все равно скоро уезжаю.
— Как уезжаешь? А как же Ева? — в отчаянии Рей почувствовала как ее удача снова ускользает из ее рук. Если она никак не продвинется в выполнении своего задания, тогда все было зря…
— Причем тут она? Я покидаю замок по своей собственной воле. Однако после недавней выходки моего кузена я должен немного повременить с этим.
— Ты должен взять Еву с собой! Увезти подальше от этого тирана! — не унималась Рей.
— Зачем?
— Вы же любите друг друга! — теперь Рей была полна негодования и высказывала это как непреложную истину.
— Даже если и так, — вампир грустно улыбнулся, однако его спутница не могла этого заметить так как сидела спереди, — она сейчас принадлежит моему дяде. Без его разрешения я не могу взять ее с собой.
— Ну так и спроси его разрешения! А если откажет, то просто сбегите вместе. Что в этом сложного?!
— Ха-ха! С тобой так весело разговаривать, Рей, но ты плохо меня знаешь. Я не могу идти наперекор обычаям этого места, — затем он более строгим тоном заметил: — Впредь больше не затрагивай эту тему. Тем более в стенах замка.
— Но я хочу вам помочь! — не на шутку расстроилась девушка.
— Ты не знаешь о чем говоришь. Я могу лишь надеяться на благородство моего дяди. Это все, что я могу сейчас сделать.