Оковы Патрика
Шрифт:
« — Но позвольте, как он работал в очистке? »
Сайт министерства образования, не расчитанный на такой наплыв посетителей, просто завис от количества посетителей, но напоследок сообщил, что исправительные заведения находятся в сфере министерства внутренних дел. «Ага», — радостно потёрли руки анонимные интернет-пользователи, — ментов нигде не любят. Министр внутренних дел был человеком не шибко далёким — он в тот же вечер собрал пресс-конференцию и сообщил, что, мол, да, пороли в лагере, случаи были, но всё в пределах нормы. «Нормы?» — взревело интернет-сообщество и за полчаса обрушило сайт министерства внутренних дел. Уже давно перевалило за полночь, но разогретые тролли только вошли во вкус. Они задались
Глава американской ассоциации детской и подростковой психиатрии (AACAP) и набожный католик — профессор Ричард Линч — только собрался выступить с приветственной речью в конференц-зале Boston Park Plaza Hotel, как туда ворвался полицейский ОМОН и, положив всех мордой в пол, грубо арестовал всё председательское жюри. Открытие нового центра помощи детям-сиротам было сорвано. Как впоследствии оказалось, виной всему был анонимный звонок из Европы, где встревоженный налогоплательщик сообщил, что глава AACAP покрывает педофила-садиста. Скорее всего, никто бы не отреагировал на этот звонок, но на беду Ричарда Линча именно в Бостоне в это время проходило расследование о непотребностях, которые совершали церковники с детьми-сиротами. Поэтому весь цвет американской психологии, во избежании критики со стороны газетчиков, был надёжно упакован и отвезён в участок. Американское общество отрегировало быстро, уже в тот же день было создано движение против насилия над детьми: «Break the Silence». Они даже придумали уникальный жест — «сжатый кулак в замок»: сжимать кулак одной руки и закрыть его ладонью другой руки, словно замок. Этот жест символизирует заключение за решётку педофилов и защиту детей от них. Закончив с хулиганскими выходками, европейское интернет-сообщество отправилось спать. А в Америке день только начинался. Быстро выяснив, что никто не собирался номинировать Виктора Гарсию ни на какую премию, и что сайт — фиктивный, правительство Соединённых Штатов выступило с резкой критикой Европы и отозвало своего дипломата для консультации, а местные газеты разошлись с гневными заголовками. Репутация, которой так дорожил Император, была полностью подорвана. Европа проснулась в новой реальности, но европейское сообщество и не думало останавливаться. Быстро разобравшись, что их попросту надурили, они переключили своё внимание на внутренние ресурсы. И тут на беду грянул гром: наше хакерское сообщество — Anonymous — выложило списки детей, пребывавших в исправительных лагерях. Возможно, эту историю можно было замять, но тут послышался восторженный вопль из-за Атлантического океана. Ведь там тоже имеется активное интернет-сообщество. Они в красках описали, что Император устал, потому что не ведает что происходит у него под носом. Никто и никогда так не унижал Императора Карла V. Какими только эпитетами не называла его американская пресса, самый безобидный из них был «Karl, who?», подразумевая, что он уже ничего не решает у себя в Империи.
И вот, по прошествии недели, я сидел и смотрел, что же мы натворили. Нет, я, конечно, понимаю, что в этом мире реакция общества гипертрофирована, но не настолько, чтобы одним фейком вызвать внешний и внутренний политический кризис. Однако, кризис есть, и с этим надо что-то делать. Открылась дверь, и в комнату зашёл мистер Флинт.
— Ну как, доволен? — хохотнул он.
— Честно? Я даже не предполагал, что получится вот это всё — сделал я широкий жест рукой — Все как с цепи сорвались.
— И это отлично, Император подписал полную амнистию, а рудники выставил на свободную продажу. Всё как ты предсказывал.
Занавес.
**** Императорский дворец ****
— Ну, вот что не так с этим парнем? — бросив на стол газету, раздражённо спросил
— Это ты ещё чаты не читал, отец — радостно сообщил ему Виктор. — Там призывы на баррикады.
— И что теперь мне с этим делать? И это был риторический вопрос! — добавил Карл, прежде чем сын успел пошутить. — Альберт, ты пообщался с журналисткой?
— Я, ваше Величество? — удивился начальник службы безопасности.
Император лишь досадливо махнул рукой.
— Но если вы спрашиваете моё мнение, то я как раз считаю, что нам нужно дистанцироваться от этого всего, я предполагал, что вы думаете также. — сообщил Альберт.
— Предполагал он, — буркнул Император. — Где сейчас парень?
— Скорее всего на Кипре, — пожал плечами Альберт. — Где именно — мне неизвестно.
— Почему на Кипре? — спросил Виктор.
— Йорген Флинт уже несколько недель там, скорее всего именно через Синдикат парень и сумел провернуть всё это. — Альберт сделал широкий жест рукой.
— А вот скажи, Альберт, почему тебя Синдикат всё время обставляет? — сдвинув брови, спросил Император.
«Ну ни фига себе!» — Альберт аж задохнулся от возмущения.
Император, видимо почувствовав, что он переборщил сейчас, махнул рукой и сказал:
— Ладно, что будем делать сейчас? Штаты отозвали посла, слышали?
Все тактично промолчали. Наследник и Альберт знали, насколько щепетильным Карл был в вопросах репутации.
— Альберт, что скажешь о парне? — не получив ответа, спросил Карл.
— Довольно циничная дрянь, Ваше Величество. Нет, у него есть понятные для него самого принципы, но в общем и целом, он циник.
— Циник, это хорошо, — думал про своё Император. — Значит так: Альберт, поезжай на Кипр и уладь вопрос, что там хочет парень. Виктор, подготавливай внеочередные выборы.
— Выборы, отец? — удивился Виктор.
— Они самые, если есть возможность встряхнуть это болото, то я только за.
****
— Ты меня слышишь? — спросил меня Йорген Флинт.
— Вполне, мистер Флинт, — ответил я. — Император подписал полную амнистию, а рудники выставил на свободную продажу, так?
— Мне кажется, но в твоём голосе не слышится радость. Ведь именно этого ты и хотел.
— Это то, что я сказал вам, мистер Флинт, — невозмутимо ответил я. — Но совсем не предполагал, что Император прогнётся.
— Даже так, — усмехнулся он. — И что это меняет?
— О, это меняет многое. Видимо, Император послал вам кого-то уладить этот конфликт.
— И что это меняет? — снова спросил он.
— Только то, что у меня будет ещё одна просьба, — твёрдо сказал я.
— И какая?
— Освободить родителей Инги Липницкой.
Ничего не сказав, он повернулся и вышел из комнаты.
****
Вернулся он только в субботу, заявился ко мне прямо с утра, в руках он держал портфель. «Дело похоже сдвинулось с мёртвой точки,» — подумал я, глядя на его портфель. Сто процентов привёз какие-то бумаги на подписание. Значит, будем торговаться. Ну, это дело я люблю.
— Доброе утро, мистер Флинт, завтракать будете? — спросил я.
Я как раз заканчивал готовку.
— Ммм, а давай, — радостно произнёс он, — а то с утра успел только кофе выпить. А что у нас на завтрак?
Что-то он слишком радостный, не к добру это всё.
— Шакшука, — ответил я, проходя на кухню, — располагайтесь, через пару минут будет готово.
Я быстренько сервировал стол. И достав три тарелки, разложил на них шакшуку.
— Одну минуту, я только охраннику отнесу, — сообщил я.
Охранник хоть и был молчуном, но пожрать любил. Так что я готовил и на него тоже. Да и пожалуйста, мне не жалко.
— Приятного аппетита, мистер Флинт, — пожелал я, вернувшись.
— Вкусно, — попробовав мою стряпню, покивал головой он.