Оковы прошлого. Книга 3
Шрифт:
– Детектив Куинн прав, - говорю я, мой голос становится тверже.
– Независимо от намерений, жертва была убита в результате жестокого обращения и нападения на нее, - я бросаю взгляд на Обри, уверяя его, что его оценка также была верна.
Агент Белл качает головой и делает пометку в своем планшете. Затем, подняв глаза, она переводит взгляд с меня на Куинна.
– Я не обсуждаю семантику, - произносит она, интонация в ее голосе становится более резкой.
– Я хочу сказать, что ее смерть не похожа на смерть других жертв. Есть вопиющая разница между изуродованными
– Толканием жертвы на ручку, - поправляется она.
– Вынужден согласиться, детектив, - соглашается агент Роллинс, поворачиваясь к Куинну.
– Это открытие только усложняет расследование.
Я прочищаю горло и меняю изображение.
– Тогда, возможно, это прояснит ваше расследование.
– На экране крупным планом высвечивается бедро жертвы.
– Клеймо, найденное на всех жертвах, было сделано до их смерти. Но Марси Белофф получила свое клеймо посмертно.
– Я не совсем понимаю, - уточняет агент Роллинс.
– Клеймо на этой жертве было удалено, выжжено. Зачем клеймить ту, которая не связана с другими убийствами женщин, ставших жертвами торговли людьми, а затем удалять клеймо, если преступник намеревался скрыть убийство среди других?
Агент Белл подходит ближе к экрану. Ее глаза внимательно изучают обугленное клеймо.
– Вот именно, - соглашается она, и Роллинс выжидающе поднимает брови. Он не перебивает.
– Мы пришли к выводу, что удаление клейма - это судебно-медицинская контрмера, чтобы помешать нам связать убийства вместе. Некоторые смерти настолько ужасны, что, если бы у судмедэксперта никогда не было клейма первой жертвы для сравнения, мы, возможно, вообще не знали бы, что нужно искать клеймо.
Я ощетиниваюсь из-за ее неуверенности в моих навыках. Я бы обнаружила клеймо во время экспертизы, увидев глубокий зарубцевавшийся шрам.
– Ее клеймо было поставлено не для того, чтобы скрыть связь, - продолжает Белл.
– Но чтобы скрыть тот факт, что это было сделано посмертно.
Мой рот приоткрывается.
– Да, именно к такому выводу мы пришли. Удаление или повреждение кожи мешает нам определить, было ли клеймо нанесено до или после смерти.
Агент Белл оборачивается ко мне.
– Вы нашли какие-нибудь другие доказательства, подтверждающие это?
Обри меняет позу.
– При первоначальном анализе в организме жертвы были обнаружены остатки «Трифекты». Но дальнейшие исследования показали, что наркотик еще не прошел через органы жертвы. Ей ввели препарат после смерти.
Я нахожу глаза Куинна, и это всего лишь вспышка - одна вспышка, - но я вижу в них облегчение. Возможно, он сфабриковал улики против Мэддокса, но Мэддокс виновен в преступлении, которое совершил. Это скользкий путь, с которого, я уверенна, Куинн пытался сойти, но правда в том, что, если бы Куинн не разместил в базе отпечаток пальца Мэддокса, он никогда бы не получил ордер на обыск его офиса и не обнаружил орудие, которым была убита Марси Белофф.
Только зная Куинна, ему, возможно, было бы легче вынести чувство вины. Интересно, будет ли он подвергать сомнению все свои расследования,
– Я полагаю, что вы только что выстроили дело Содружества, - заявляет агент Белл.
– Тело, орудие убийства, умысел... — она загибает пальцы, - …и квитанции, найденные в кабинете Мэддокса, показывают, что он даже купил дизайнерское платье, в котором умерла жертва, - она направляется к выходу.- Все, что нам сейчас нужно, - это сам Мэддокс.
– С каким намерением?
На вопрос Куинна агент Белл останавливается возле тележки для вскрытия.
– Смерть жертвы, возможно, и не была преднамеренной, но Мэддокс и МакГрегор работали вместе, чтобы помешать расследованию.
Губы Куинна сжимаются в жесткую линию.
– Вы собираетесь обратиться в Содружество с просьбой о двойном судебном разбирательстве.
Агент Белл на мгновение выглядит смущенной. Она встряхивает головой, убирая челку с глаз.
– Эта жертва связана с остальными, детектив. Независимо от того, что она не была проданной рабыней, предназначенной для аукциона, действия, предпринятые для того, чтобы связать ее с этими жертвами, помешали нам раскрыть преступление Мэддокса раньше. Отсрочка его ареста гарантировала проведение аукциона в «Скайларке».
Прищурившись, Куинн делает шаг вперед.
– Вы также могли бы сказать, что без аукциона мы, возможно, никогда бы не задержали МакГрегора и всех покупателей. Курица и яйцо.
Ее лицо озаряется улыбкой.
– Не думайте так, детектив Куинн. Это глубокая, темная кроличья нора, которая может свести вас с ума, - она поворачивается, чтобы уйти, бросая через плечо: - Мэддокс и МакГрегор замышляли все вместе, и ко дну они пойдут тоже вместе. Все доказательства делают их обоих виновными и могут быть вырваны из контекста, если их дела будут рассматриваться отдельно друг от друга. Нам нужны они оба.
Быстро проверив свой телефон, агент Роллинс коротко кивает нам и следует за агентом Белл, оставляя за собой неловкое молчание.
Обри выжидающе смотрит на Куинна, словно ждет, когда тот уйдет.
– Мы можем еще что-нибудь для вас сделать, детектив?
Легкое покачивание плеч Куинна подчеркивает, что на нем надета оружейная кобура, и этот факт не ускользает от меня. Вместо того, чтобы обратиться к Обри, он смотрит на меня.
– Сколько еще тебе нужно времени здесь закончить?
Я бросаю взгляд на Обри.
– Если я тебе еще нужна...
– Нет, я закончу, - он начинает закрывать вкладки на ноутбуке и выключает его, решительно делая то, о чем заявил.
– Ты можешь идти. Очевидно, детективу от тебя нужно что-то еще.
В наносекунду я оказываюсь между двумя мужчинами, чтобы блокировать наступление Куинна на Обри.
– Спасибо, Обри. Пожалуйста, позвони мне, если тебе что-нибудь понадобится, или же увидимся в лаборатории завтра утром.
Как только забираю свои вещи из офиса, я запихиваю письмо в пакете на дно сумочки, запираю дверь и встречаю Куинна в коридоре. Он разговаривает с Карсоном, когда я подхожу.