Оковы счастья (Оправданный риск)

Мартон Сандра

– Просто средневековый бред какой-то…

Карин говорила резко, но голос ее дрожал. Отлично, пусть боится. Это расплата за все эти недели, когда она ходила по его дому, как по отелю, как будто она царствующая особа, почтившая его своим визитом, а он – последний из слуг…

– Ты пытаешься напугать меня, Рэйф, но я же не дура. Это цивилизованная страна, и в ней есть законы.

– Законы есть, но они очень отличаются от законов твоей страны. – Его взгляд опустился к ее губам, затем вновь поднялся, чтобы встретиться с ее взглядом. – Поначалу я был готов оставить

все как есть, чтобы мы продолжали жить в этом доме, как чужие.

– Мы и есть чужие. У нас нет ничего об…

Он поцеловал ее прежде, чем она успела закончить предложение. Его губы были удивительно нежными, несмотря на злость. Когда она попыталась отвернуть голову, он сжал ее ладонями и усилил поцелуй, пока она со вздохом не сдалась.

– О, я бы мог взять тебя силой, но я не стану.

– Тогда… зачем…

– Мужья и жены не должны спать раздельно.

– Я не собираюсь спать с тобой, Рэйф.

– Сегодня ты будешь спать в моей кровати, просто спать. Но я обещаю тебе, что любовью мы обязательно займемся, но только тогда, когда ты сама попросишь меня об этом.

Карин издала нервный смешок.

– Ты находишь это смешным?

– Я нахожу смешным то, что ты мог подумать…

Он наклонил голову и целовал ее с медлительной нежностью до тех пор, пока не почувствовал первый робкий отклик ее тела, не услышал тихий стон. Языком он раздвинул ее губы, прося впустить его в сладостное тепло ее рта, и он уже почти достиг заветной цели, когда почувствовал, что Карин схватила его за руки, пытаясь высвободить свое лицо.

И пусть это стоило ему невероятных усилий, Рэйф отпустил ее и сделал шаг назад.

– Ты говорила, что у нас нет ничего общего, но сама видишь, как ошибалась. Может быть, это и не то, что каждый из нас ожидал, но у многих пар нет даже этого. – Не отрывая взгляда от ее лица, он провел тыльной стороной руки по ее щеке, горлу и задержался на груди. У Карин перехватило дыхание, что не укрылось от него. – Ты еще будешь умолять взять тебя, Карин. Я обещаю тебе это.

– Никогда, – прошептала потрясенная Карин. – Клянусь тебе, Рафаэль Альварес, что тебе этого не дождаться.

Он ухмыльнулся и, наклонив темноволосую голову, приник к пульсирующей жилке на шее Карин.

– До вечера, – нежно пробормотал он.

Ему потребовалась вся его выдержка, чтобы оставить жену и выйти за дверь.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Карин стояла посреди своей спальни и наблюдала за тем, как Елена и Жуан выносили последние из ее вещей.

Поначалу она пыталась остановить их.

– Не делайте этого, – говорила она. – Вы не должны подчиняться приказам этого варвара.

Она говорила на английском, который, как она подозревала, Жуан прекрасно понимал, хотя и притворялся, что нет. Но в любом случае, это не имело значения, потому что для него и для Елены вся ситуация была очевидной.

С лица Елены не сходил румянец. Она бросила на Карин несколько извиняющихся взглядов, как будто сожалея о той роли, которую вынуждена играть. Но что она могла сделать, если не подчиниться?

– Ну, конечно,

ведь это приказ хозяина, – горько заметила Карин и замолчала. Она уселась в кресло и скрестила руки на груди, чувствуя себя беспомощной, злой и намного более униженной, чем тогда, когда осознала, что была для мужчины, ставшем теперь ее мужем, всего лишь коротким развлечением на одну ночь. Елена и Жуан сновали туда-сюда, пока, наконец, все ее вещи не были вынесены. В раскрытом шкафу сиротливо висели пустые вешалки, выдвинутые ящики комода тоже были пусты, в ванной больше не стояли ее туалетные принадлежности и косметика. Не осталось ни единого признака того, что эта комната служила ей убежищем в течение нескольких недель.

Карин подняла взгляд на Жуана, стоявшего в дверях – руки по швам, лицо лишено всякого выражения. Чего он ждет? Новых приказаний? Благодарности за хорошо выполненную работу?

Карин встала на ноги, заправила волосы за уши, распрямила плечи и вскинула подбородок. Внутри у нее все дрожало от гнева и унижения.

– Идите, – сказала она. – Просто… идите, пожалуйста, отсюда.

Жуан еще раз коротко кивнул и сделал так, как она сказала. Елена чуть задержалась, нервно стискивая руки. Она как будто хотела что-то сказать. Но что можно сказать после того, как высказался сам Господь Бог Альварес.

– Все в порядке, – устало произнесла Карин. – Можете идти.

– Он хороший человек, – тихо сказала Елена. – Он добрый… – Она замолчала, подыскивая слово, а затем постучала себя по груди. – Он добрый вот здесь, понимаете?

Экономка одарила ее печальной улыбкой и поспешила из комнаты.

Рэйф – хороший человек с добрым сердцем? Да уж, некоторые вещи необъяснимы. Это все равно, как если бы то же самое сказать о римском императоре Калигуле. Карин была готова разразиться смехом, но поняла, что стоит ей поддаться эмоциям и она уже не сможет взять себя в руки.

Какой смысл терять время, смеясь, или плача, или жалея себя? Ничего не изменится – это она осознала еще несколько недель назад, во время бесконечного перелета из Нью-Йорка, когда смотрела сквозь иллюминатор, как мир, в котором она жила, ускользает в прошлое. Ее мысли метались, как крысы в лабиринте, пока, наконец, от страха и усталости она не провалилась в беспокойный сон.

И вдруг ее сон стал спокойным и мирным, когда она почувствовала себя в кольце теплого и надежного объятия Рэйфа…

Карин подошла к окну и стала смотреть вдаль на простирающуюся прерию и горы вдалеке. Почему он держал ее в объятиях в течение всего долгого перелета? И почему она позволила ему это? Ведь она все прекрасно чувствовала и осознавала. Карин отвернулась от окна и решительно покинула комнату.

Может, она замужем за безумцем? Иначе, как объяснить, что он может быть таким нежным, а спустя мгновение – таким бесчувственным чурбаном? А может быть, безумна она, пытаясь отыскать смысл в происходящем? Но даже будучи пленницей этого дома и этого брака, она не теряла надежды убедить Рэйфа, что спланированная им жизнь невозможна, что нельзя создать счастливую семью, приковав ее членов друг к другу цепями.