Оковы судьбы
Шрифт:
– Интересно, – Алан сразу вспомнил лампы в подземельях «Берлоги», почти не реагирующие на его прикосновения. – Сколько вам нужно дней, чтобы закончить сборку?
– К завтрашнему вечеру я управлюсь! – уверенно заявил Круф, обрадованный тем, что не получил однозначного отказа.
– Я постараюсь прибыть на остров, но ничего не обещаю, – после продолжительного раздумья ответил Алан. Ему и самому хотелось во всем разобраться.
– В таком случае я поспешу, мне нужно многое успеть. – Гном низко поклонился и, надев на мокрую от дождя голову шляпу-котелок, посеменил прочь.
Алан посмотрел Механику вслед.
– Считаете, что и Механики могут быть причастны к убийствам? – поинтересовался
– Исключено, – покачал головой Рэвендел. – Мы с тобой поговорили со всеми Механиками, способными на подобное, но все они слишком любят свое ремесло, чтобы причинить хоть какой-то вред его главному воплощению. Ни один Механик не убьет куклу.
– В таком случае каков ваш следующий шаг? – Открыв перед господином дверь, дворецкий сложил зонт, ловко стряхивая с него капли дождя.
– Наведаемся в квартал Магов. – Алан задернул шторку, отсекая себя от безмолвных взглядов случайных прохожих.
– Как вам будет угодно, господин, – беззаботно отозвался Винсент, собираясь захлопнуть дверцу экипажа.
– Господин Рэвендел! – прозвучавший голос принадлежал Эмилии Норетт.
– Чем могу быть полезен, госпожа Норетт? – Алан, скрыв недовольство за лицемерной маской заинтересованности и вежливости, выбрался из кареты.
– Простите, что занимаю ваше время, но думаю, что вы должны кое-что знать. – Женщина мягко улыбнулась. – Мы с Эммой и Мистхом были очень дружны, вместе учились и начинали в гильдии, – она говорила медленно, с грустной улыбкой, глядя Алану в глаза. – И вот теперь я стою перед вами, Мистх мертв, и его тело… все, что от него осталось, сегодня предадут огню.
Рэвендел молчал. В кремации не было ничего удивительного, так как Нэрфис с самого основания испытывал серьезные проблемы в связи с острой нехваткой земли, поэтому всех умерших здесь сжигали. Тех, что богаче, провожали в последний путь – в залах Надежды, обычных граждан – в крематории, находящемся в северной части жилого района, а бедняки обретали покой в маленьких кострах, собранных из всякого хлама, или же их тела отдавали на съедение заблудшим, чтобы хоть как-то поддерживать мир между изгоями большого города.
– Возможно, вы знаете, что тело Мистха вчера выловили из воды. Его раны – ужасны, – с тоской произнесла Эмилия. – Эмма сейчас в залах Надежды, жрецы сказали, что ей нужен покой. – Неприятная ухмылка Рэвендела не укрылась от взгляда Эмилии, но женщина предпочла сделать вид, что не заметила ее, и продолжила: – Она еще долго будет переживать смерть мужа и Креоны, не представляю, как Эмма сможет жить дальше…
– Госпожа Норетт, я, конечно, соболезную утрате госпожи Гурег, но ничем не могу помочь ей, – сохраняя вежливый тон и деликатность, заметил Алан.
– Вы и так помогли, именно за это я и хочу сказать вам спасибо, – глаза Эмилии Норетт влажно заблестели. – Эмма и сама понимает, что, убив Креону, вы защитили ее саму от стражи и не дали опорочить не только честь семьи, но и нашей гильдии. Она просила поблагодарить вас.
– Меня не за что благодарить, – сухо отозвался Алан, глядя куда-то в сторону. – Я защищал свою жизнь.
– Пусть будет так, господин Рэвендел. – Эмилия очень мягко улыбнулась. – Я не знаю, что творится у вас на душе, не ведаю, какие цели вы преследуете, но искренне желаю вам всего наилучшего.
– Благодарю вас. – Алан сдержанно поклонился.
– И еще одно, – Эмилия Норетт приблизилась, так, что Алан смог ощутить ее теплое дыхание. – Сегодня утром приходили жрецы Безысходности и очень интересовались вами. Нам запретили рассказывать об этом, но вы оказали нам услугу, и я не стану молчать. Опасайтесь людей в черных
– Вы очень помогли мне, госпожа Норетт, спасибо. Я запомню ваши слова. – Алан помрачнел, но на этот раз его улыбка выглядела естественнее. Рэвендел знал, что служители культа не испытывают к нему теплых чувств, но раньше они не слишком-то интересовались им.
– Доброго пути, господин Рэвендел.
– И вам всего хорошего, госпожа Норетт.
Глава 7
Другая кровь
Экипаж, легко покачиваясь, скользил по серым промозглым улицам, сливаясь с бесцветными пейзажами Нэрфиса, города вечного тумана и дождей. Шторки кареты были плотно задернуты, но, ориентируясь по своим ощущениям, Алан знал, что, выгляни он сейчас в окно, непременно наткнулся бы на мрачную твердыню залов Безысходности, что упирается в темные небеса по правую сторону от экипажа. Рэвендел слышал многоголосый гам толпы, собравшейся у входа в обитель темных жрецов. Голоса невидимых жителей Нэрфиса пропитывал страх, они дрожали, словно истлевшие листья под порывами неистового ветра, в ожидании того, что он поднимет их вверх и бросит о камни.
Алан не переставал обдумывать слова Эмилии Норетт. Он прекрасно знал, что за ним периодически ведут слежку. Раньше шпионы жрецов часто попадались ему на глаза, но последние пару лет ему казалось, что служители культа наконец-то оставили его в покое. Что же заставило их вновь проявлять такую активность, чтобы, не таясь, вызнавать у третьих лиц, не являющихся большими почитателями культа, подробности о жизни Алана Рэвендела?
– Размышляете о словах госпожи Норетт? – Винсент, как всегда, отличился проницательностью. – Хотите, мы остановимся здесь, и вы сами сможете все узнать у жрецов?
– Не нужно, – покачал головой Алан, – у нас сейчас есть более важные дела, нежели разговоры с каменными стенами. Сами служители мне ничего не скажут, а что-нибудь сделать с ними, не привлекая к себе ненужного внимания, мы не сможем. Так что оставим все как есть, пока что.
Тонкие губы Винсента растянулись в хищной улыбке, обнажившей ровные белые зубы.
Между тем голоса собравшихся у башни, посвященной Темному Близнецу, стали тише, и вскоре стук копыт полностью заглушил их. В Храмовом квартале всегда было оживленно, поэтому экипаж двигался довольно медленно, постоянно останавливаясь, чтобы пропустить снующий туда-сюда люд. В этот раз все спешили к залам Надежды. В отличие от оставшихся позади экипажа, эти жители Нэрфиса радовались. Они с явным нетерпением ожидали своей очереди войти в сверкающие залы светлых жрецов. Кто-то спешил сюда, чтобы навестить родных, исцеляющихся от недуга в священном месте, кто-то просто поговорить со жрецами, некоторые жаждали совершить подношение Близнецам и их служителям, а кто-то просто искал душевного равновесия и покоя. Рэвендел мельком взглянул на темные занавески, но задернуть их плотнее было попросту невозможно. Воодушевленная толпа раздражала Алана, напоминая ему овец, не подозревающих, что их ведут на убой. Горожане без утайки выкладывали все внимательным, сопереживающим им жрецам, и, если в их словах было что-то, что те считали неправильным, вечером за разоткровенничавшимся прихожанином являлись служители Темного Близнеца и забирали с собой, в залы Безысходности. Кто-то возвращался, кто-то нет, а некоторые полностью менялись, становясь истовыми фанатиками культа. Они забывали родных, друзей и даже самих себя, желая лишь одного – процветания жрецов и равновесия Близнецов.