Оковы судьбы

Конычев Игорь Николаевич

Вздохнув, Рэвендел встал, подошел к двери и, выглянув в коридор, произнес:

– Винсент, принеси нам чая.

Не дожидаясь ответа и не удостоверившись – слышал ли кто-нибудь его слова, Алан закрыл дверь и прошел через зал. Он сел в одно из двух кресел, стоявших напротив большого камина, в котором тихо потрескивало пламя. Внимательно посмотрев в глаза девушке, он заявил:

– Мой дворецкий готовит замечательный чай, как раз подходящий для историй. Или ты хочешь чего-нибудь покрепче?

Джессика, не веря своим ушам, с благодарностью и сомнением взглянула на Рэвендела, желая убедиться, что тот не шутит. Хозяин мрачного имения легко улыбнулся, жестом указывая гостье на соседнее кресло.

– Спасибо,

чая будет достаточно, – Джессика облегченно улыбнулась и благодарно кивнула.

В дверь постучали, и Винсент вошел в кабинет, неся в руке поднос с дымящимся чайником из дорогого фарфора. Поставив свою ношу на низкий, стоящий между креслами стол, он умелым движением разлил ароматный напиток по чашкам.

– Что-нибудь еще?

– Нет, Винсент, ты свободен.

– Если понадоблюсь – только позовите. – Дворецкий поклонился и бесшумно покинул комнату, плотно прикрыв за собой дверь.

– Присаживайся, пожалуйста. – Алан указал все еще стоящей Джессике на кресло и, когда та устроилась, придвинул к ней чашку чая.

Джессика аккуратно взяла чашку в узкие ладони и потянула носом приятный аромат, зажмурившись от удовольствия.

– Несколько дней назад я и представить не могла ничего подобного, – тихо произнесла девушка, вслушиваясь в шум дождя, заколотившего в зашторенные окна. – Я родилась слабой и до недавнего времени ни разу не видела неба, не знала тепла и уюта мягкой постели, не знала ничего. Катакомбы под свалкой – не самый желанный дом. – Джессика не мигая смотрела на пламя, облизывающее угли, и оно отражалось в ее красных глазах. – Родившаяся среди заблудших, я всегда лежала в груде вонючего тряпья, постоянно забываясь в горячке, и моя мама неотрывно следила за мной, но она умерла. Ее убил отец. – Девушка с вызовом посмотрела Алану в глаза, и тот не знал, что сказать ей. – Мама не хотела становиться чудовищем, но любила отца и, когда тот стал превращаться в оборотня, ушла за ним. Он, кажется, тоже любил ее и меня. Даже когда его мучил голод и жажда крови, он никогда не обижал нас сам и не позволял другим. Присутствие людей вызывало агрессию в его… в нашей стае, но отец упорно не обращал маму и меня. – Джессика замолчала, переводя дух и осторожно отхлебывая горячий напиток. Когда Алану начало казаться, что девушка больше ничего не скажет, та продолжила:

– Но время шло, и отец старел, утрачивая свою силу и положение. Контролировать молодых и сильных сородичей становилось все сложнее. Когда я ненадолго приходила в себя, то часто слышала, как спорили они с мамой. Он хотел хоть как-то уберечь нас, а она не желала становиться одной из заблудших, не хотела до последнего, но он… он решил заставить ее и убил… не специально, нет, но убил. В ту же ночь я стала той, кого вы видите сейчас. Прошла почти неделя, а от моего недуга не осталось и следа. Проклятая кровь быстро растекается по венам, вытесняя любую заразу и затягивая все раны, но какова расплата? Даже след от клыков отца, – Джессика аккуратно поставила чашку на стол и задрала широкий рукав платья, оголяя запястье, – исчез.

И правда, Рэвендел не увидел на гладкой коже девушки ни одного следа.

– Поначалу я не знала, что мне делать, но несколько дней назад мои видения стали ярче, – продолжила Джессика. – Их было очень много, и во всех снова были вы.

– Именно я?

– Нет, не только, – Джессика замотала головой, и аромат ее волос достиг Рэвендела. – Еще раньше, когда я была маленькой, я видела многих: мужчины, женщины, дети, люди и нелюди. Множество видений, и все разные. Они приходили и уходили, пока не появилось ваше. Не могу сказать, когда точно, но очень давно. Я видела, как вы утешаете ту девушку, тогда вы оба были детьми. Она рыдала от горя, а вы не могли ее успокоить, и в тот миг я почувствовала вашу боль и вашу решимость,

почувствовала, как что-то темное всколыхнулось в вас. После этого случая вы стали являться мне все чаще, пока остальные видения не пропали совсем. Я хотела видеть лишь вас и видела лишь вас. Каждый раз я не могла сдержать слез, но все равно продолжала видеть. Я не знаю, как это объяснить, но я, я словно была с вами, и именно тогда я поняла, что должна делать. Эти видения – моя судьба. Никогда прежде я не могла выбирать то, что мне предстоит увидеть. Все видения приходили ко мне сами, но я всем сердцем желала узнать как можно больше именно о вас. Не знаю как, но мне это удалось. Именно тогда я решила помочь вам. Что это еще, если не судьба? – Джессика замолчала и, сделав маленький глоток чая, легко улыбнулась.

– Почему ты решила помочь мне? – Рэвендел поверил девушке. Он никогда не отличался доверчивостью, но слова Джессики звучали искренне, и ее взгляд лишь подтверждал это. К тому же он очень редко общался с кем-то, кто не трепетал от страха перед ним, и этот разговор доставлял ему все больше удовольствия.

– Как вы и сами знаете, мне, той мне, что сейчас сидит перед вами, осталось недолго. Но я не хочу становиться заблудшей… – девушка замолчала.

– Никто не может остановить обращение, – осторожно произнес Алан, понимая, как его слова ранят собеседницу.

– Я знаю, знаю, что умру. Я видела. У меня был выбор, обратиться и жить за счет других или умереть, оставшись человеком. Поначалу я колебалась, но, увидев, как питаются мои будущие сородичи, я сделала свой выбор. Вы ведь хотите, чтобы я проводила вас к отцу, и я сделаю это.

– Значит, ты и впрямь обладаешь даром предвидения. Когда именно он у тебя проявился? – Алану сейчас не хотелось говорить на тему, которую подняла Джессика. Он действительно собирался с ее помощью встретиться с Фенросом, но сейчас ему не хотелось даже думать об этом.

– Мне кажется, я всегда им обладала, в своем забвении я часто видела сны, рассказывала о них маме, и та, иногда говорила, что они вещие. Но осознание того, что я вижу прошлое и будущее, пришло ко мне лишь тогда, когда отец укусил меня.

– Скорее всего это произошло не из-за заразы. Твой дар усилился из-за нынешнего положения звезд и станет прежним через неделю. – Алан взглянул на потолок, словно мог сквозь него видеть небо.

– Может, и так, но мне все равно. – Собеседница Алана пожала плечами. – Все решится гораздо раньше.

– Что решится?

– Все, – загадочно улыбнулась Джессика, – не могу сказать больше ничего. Именно не могу, не могу, потому что не знаю. Мне известно лишь то, что для меня все закончится очень и очень скоро. Поэтому я сейчас здесь. Молчите, пожалуйста. Я не знаю, кто совершает все эти убийства, не знаю. Мне неизвестно, как именно помочь вам, но я могу отвести вас к отцу, и, может быть, это окажется… полезным. – Джессика неуверенно улыбнулась и вновь отпила из чашки.

– Что будет с тобой, когда ты приведешь меня к Фенросу? Заблудшие ополчатся против тебя?

– Не знаю, скорее всего так и будет, – призналась девушка. – Но я просто буду следовать за вами. Я так решила. Кстати, одними разговорами вы ничего не добьетесь от отца. – Было видно, что Джессика не хочет обсуждать свое решение, считая его верным и окончательным.

– Ты хочешь, чтобы я пытал его?

– Я хочу, чтобы вы убили его, его и меня, – спокойно произнесла Джессика, глядя Алану в глаза.

– Я не ослышался? – Чашка едва не выпала из пальцев Рэвендела.

– Все это было в видении. Я видела, как вы стояли над моим мертвым отцом, тело которого лежало, втоптанное в землю, а потом… обстановка была другая, но свой труп я тоже видела. Даже платье было это же, правда, порванное. – Девушка развела руки в стороны, вновь демонстрируя Алану свою одежду.