Окраина. Дилогия
Шрифт:
– Я вот думаю, – Сергеич вытер рот, – в бутылочном послании о барках упоминается. Ну, о тех, что к его берегу не поворачивают. Барок у нас уже лет сто как не водится. Может он, ваш пропавший, каких спортсменов видит? На байдарках или каноэ? Если гребной клуб…
– Не напрягайся, – посоветовала Надежда Вениаминовна. – Тут другим мозгом думать нужно. Да и то не особо придумаешь. Угадаешь разве…
Бинокль бабке надоел, теперь прогуливалась по катеру: то на нос, то на верхнюю палубу. Капюшон своей черной куртки накинула – ну точно бабаяга. Марика клонило
Воспоминания мелькнули, теплом и болью согрели. Даже по рубке «Мадрида» солнечный отблеск прошел.
– Распогоживается, что ли? – Сергеич с удивлением глянул на небо.
– Ага, как же! – Марик кивнул на редкие капли, плюхающиеся на стекло.
Над головой простучали частые шажки – бабка резвилась.
– Это она к начальству, – отчегото шепотом пояснил капитан.
Действительно, на носу появилась сутулая фигура Пантелеева. Экстрасенс зачемто снял кепку, задрал голову. Надежда Вениаминовна чтото спросила. Поисковики коротко переговорили, и Пантелеев обернулся, начал делать неумелые знаки, призывая разворачиваться…
«Мадрид» малым ходом шел назад. Поисковики на носу замерли, лишь напряженно вертели головами. Надежда Вениаминовна казалась вороной – вот сейчас на леера вскочит, лапы, в смысле, ноги подожмет, крылья расправит, каркнет…
– Я чёто не врубаюсь… – начал Сергеич.
Тут катер опять вошел в веселое солнце. Яркая полоса наискось пересекала русло, здесь даже вода казалась светлее.
С носа закричали в два голоса. Надежда Вениаминовна не ограничилась воплями, сунулась в рубку:
– К берегу рули!
– Да понял, понял, – в некотором ошеломлении пробормотал капитан. – Только берегов вообщето два…
– К ближнему давай, – азартно потребовала бабка. – Там протока должна быть. – Надежда Вениаминовна оглянулась на более сильного экстрасенса: – Или как?
Пантелеев пожал плечами:
– Возможно, канал. Или чтото вроде.
Никакого канала не было. «Мадрид» почемуто опять шел вдоль реки. Но уже абсолютно не та река была. Простор ослепительный: широченное русло, живописные обрывы, пронзительноголубое небо… И главное – солнце. Казалось, даже сквозь крышу рубки греет. Блики на воде так и слепили. Онемевший Сергеич нашарил в шкафчике на стене солнцезащитные очки, нацепил.
Из недр катера почти одновременно вылезли лейтенантэмчеэсовец и всклокоченный моторист. Уставились на реку. Лейтенант начал правильно устанавливать на голове свою лихую фуражку. На моториста изменение пейзажа подействовало не лучшим образом – ухватился за живот и, пошатываясь, полез обратно вниз.
– Жара, – шепотом сказал Сергеич. – Оно ж как молотком по темени.
Действительно, «Мадрид» попал в летнее пекло. Экстрасенсы уже скинули куртки. Корпус катера нагревался на глазах.
Марик принялся возиться с бронежилетом.
– Ты это… не сильното расслабляйся, – попрежнему шепотом посоветовал капитан. – Оно курорт,
– Угу, сейчас загорать полезу. – Марик сбросил теплую куртку и принялся навьючивать снаряжение обратно.
– Слушай, этого вообще быть не может. – Капитан глянул на то, как охранник перекладывает ПМ в нагрудную кобуру жилета. – Ты только без нервов.
– Ты уж чтото одно советуй. Или без нервов, или не расслабляться. И вообще рули внимательнее. Сейчас прямиком на хребет какогонибудь динозавра наскочим. Крокодилообразного. Вон жарища какая. Может, вообще тот самый юрский период?
– Скажешь тоже. – Сергеич покрепче ухватился за штурвал. – Наша это река. Я даже узнаю коечто. Вот утес тот, к примеру…
Утес и самому Марику казался смутно знакомым. Чтото такое в голове вертелось. Живописная круча на фоне сияющего неба. Вся такая картинная, поэтическая…
Пантелеев на палубе чтото сказал.
– Ближе к берегу! – продублировала Надежда Вениаминовна.
– А если отмели? – жалобно поинтересовался капитан.
Сбавив ход до самого малого, катер продвигался вперед. Лейтенант устроился на носу с багром. Надежда Вениаминовна, вновь вооружившись любимой оптикой, наблюдала за берегом.
Зеленые кусты, полоска желтенького, прямотаки манящего песка у кромки воды, склоны в ковре колышущейся на ветру травы.
– Вижу признаки жизни! – огласила бабка.
Марик тоже видел – на берегу поднимался кудрявый столбик дыма костра.
Сергеич вопросительно глянул на Пантелеева – экстрасенс согласно кивнул.
«Мадрид» крался метрах в пятидесяти от берега. Приглушенно урчал двигатель, рядом плеснула сердитая рыба… Прошли мысик, открылась плоская ложбина…
Горел костерок, на берегу стояли два человека. Вернее, один стоял, а второй бегал по колено в воде и махал руками. Надежда Вениаминовна тщательно рассмотрела буйного человека в бинокль, открыла папку, сличила с фотографиями. Удовлетворенно поджав губы, заключила:
– Он. Объект. Росс Н.Р. Хотя и пообтрепался.
Человек на берегу действительно выглядел истинным робинзоном: бороденка неровная, по пояс голый, штаны драные.
– Стоп! На мель идем! – закричал с носа лейтенант.
– Стоп машина. Отдать якорь! – скомандовал Сергеич, задергал ручки и побежал отдавать якорь.
«Мадрид» замер. В тишине было слышно, как поют птицы на берегу. Человек, стоящий в воде, стеснительно крикнул:
– Заберите меня! Пожалуйста.
– Николай Робертович Росс? – Бабка сверилась с папкой. – Одна тысяча девятьсот семьдесят пятого года рождения?
Человек потерянно кивнул – очевидно, не думал, что его будет спасать явная бабаяга.
– Сейчас мы вас эвакуируем, – заверила уполномоченная ФСПП.
– А второго? – тихо поинтересовался Марик.
– Второй – из местных. Не поедет, – сказал Пантелеев. – Но надо высадиться. Мы должны место происшествия описать.
– Запротоколировать, – поправила Надежда Вениаминовна. – Произвести фотосъемку. Поздороваться. – Бабка очарованно смотрела на аборигена.