Округ Форд. Рассказы

Гришэм Джон

Не думаю, что то было делом рук сатаны, но часа через три после обеда, когда я уже начал засыпать, потолок вдруг задрожал. Были и другие звуки — настойчивые, все убыстряющиеся, обреченные привести к обоюдному удовольствию. И еще — поскрипывание, такой звук производит подпрыгивающий корпус дешевой металлической кровати. Затем — мощный удовлетворенный выдох победившего героя. Первый акт эпической драмы подошел к концу.

Час спустя поскрипывание возобновилось, кровать снова стала подпрыгивать. На этот раз герой был или крупнее, или же действовал более грубо и решительно. А она — кем бы там ни была — вдруг обрела голос,

причем довольно громкий и выразительный, и я с любопытством и все нарастающим сексуальным возбуждением прислушивался, как эти двое продолжали свои игры, отбросив все предрассудки и осторожность, даже не думая о том, что их может кто-то услышать. В конце они практически орали во все горло, и мне страшно хотелось зааплодировать. Потом они затихли. И я — тоже. Закрыл глаза и заснул.

Примерно через час или около того наша трудолюбивая девушка начала все сначала, по третьему заходу. Была пятница, и я вдруг понял, что наступила моя первая пятница в этом доме. Поскольку у меня накопилось много сверхурочных, мисс Уилма Дрел милостиво разрешила не являться на дежурство сегодня. Нет, никогда больше не повторю эту ошибку. Я ждал и не мог дождаться, когда расскажу Розель, что мисс Руби вовсе не удалилась на покой, не перестала исполнять роль мамочки при борделе, что ее старенький хлипкий домик до сих пор используется в этих целях и что сатана, обитающий там, действительно жив и здоров.

Проснувшись в субботу довольно поздно, я пошел на площадь, заглянул в кафе, купил бутерброды с колбасой и принес их домой, мисс Руби. Она отворила мне дверь в махровом халате, волосы встрепаны, космы так и торчат в разные стороны, глаза красные и опухшие. Расположились мы на кухне. Она сварила кофе, совершенно мерзкую бурду из зерен, которую покупала по почтовому каталогу, и я в очередной раз отказался от виски.

— Вчера тут было шумновато, — заметил я.

— Быть такого не может. — Она откусила бутерброд.

— Кто живет в квартире наверху?

— Никого. Она пустует.

— Но вчера ночью не пустовала. Кто-то занимался сексом и жутко шумел.

— О, да это, наверное, Тамми. Одна из моих девочек.

— И много у вас таких девочек?

— Не много. Вот раньше была отличная команда.

— Слышал, здесь раньше был бордель.

— О да, — подтвердила она с гордой улыбкой. — Лет пятнадцать — двадцать назад у меня была дюжина горячих девочек, и мы ублажали всех больших людей Клэнтона — политиков, шерифа, банкиров и адвокатов. На четвертом этаже клиенты играли в покер. Каждая девочка работала в своей комнате. Хорошие были времена. — Она мечтательно разглядывала стену, точно видела там картины из славного прошлого.

— Ну а сейчас эта Тамми часто работает?

— По пятницам, иногда по субботам. Муж у нее дальнобойщик, обычно уезжает на выходные. А денег вечно не хватает.

— И кто ее клиенты?

— Да так, разные парни. Она осторожна и очень разборчива. Интересуешься?

— Нет. Просто любопытствую. Значит, каждую пятницу и субботу тут бывает шумно?

— Ну, скорее да, чем нет.

— Но когда я снимал здесь жилье, меня об этом не предупреждали.

— А ты не спрашивал. Да ладно, будет тебе, Гил. Только не говори, что ты сильно расстроился. Могу замолвить за тебя словечко Тамми. Развлечься тебе не помешает. Она даже к тебе в комнату может прийти.

— Сколько берет?

— Всегда

можно договориться. Скажу, чтобы сделала тебе скидку.

— Ладно. Я подумаю.

По истечении тридцати дней меня вызвали в кабинет мисс Дрел на собеседование. Крупные компании в наши дни предпочитают строить свою работу на основе уставов и инструкций, изданных ими самими же, что заставляет их чувствовать себя продвинутыми. И в «ГВТГ груп» существовало правило: каждый служащий должен проходить переаттестацию, или собеседование, с интервалом в тридцать, шестьдесят и девяносто дней, ну а затем — раз в полгода. В большинстве домов престарелых придерживаются такой политики, что вовсе не означает, что собеседования проводятся ими в действительности.

Ну и у нас завязался обычный треп о том, справляюсь ли я с работой, что думаю об этой самой работе, удается ли поладить с другими сотрудниками. Пока никаких жалоб на меня не поступало. Мисс Дрел даже похвалила меня за стремление поработать несколько лишних часов каждую смену. А я вынужден был признать, что начальница не так уж плоха, как мне поначалу показалось. Я ошибался и прежде, впрочем, не часто. Она все еще была в моем списке, только теперь спустилась на третье место.

— Да и пациентам вы вроде нравитесь…

— О, они все такие славные.

— Почему вы так много времени проводите на кухне, за разговорами с поварами?

— Разве это против правил?

— Нет. Просто… немного необычно.

— Что ж, если это вас беспокоит, прекращу. — У меня не было ни малейших намерений отказываться от общения с Розель, что бы там ни говорила мисс Дрел.

— Да нет, зачем же? Под матрацем у мистера Сперлока были найдены журналы «Плейбой». Откуда они взялись, случайно, не знаете?

— А вы мистера Спёрлока спрашивали?

— Да. И он ничего не сказал.

Молодец, Лайл!

— Понятия не имею, откуда они взялись. Это против правил?

— Мы отрицательно относимся к подобным грязным изданиям. Так вы уверены, что не имеете к этому никакого отношения?

— Лично я считаю, что, раз мистеру Спёрлоку, которому стукнуло восемьдесят четыре и который полностью оплачивает свое пребывание здесь, так уж хочется разглядывать «Плейбой», он имеет на это полное право. И лично я не вижу в этом никакого вреда.

— Вы просто не знаете мистера Спёрлока. Мы делаем все, чтобы он не перевозбуждался. В противном случае он может доставить массу неприятностей.

— Но ведь ему восемьдесят четыре!

— А откуда вам известно, что он оплачивает свое пребывание?

— Он сам мне говорил.

Мисс Дрел перелистала страницы моего досье, точно хотела найти там некую новую информацию. Затем закрыла папку и сказала:

— Так что пока у вас все хорошо, Гил. И мы вашей работой довольны. Можете идти.

Я отправился прямиком на кухню и рассказал Розель о том, что накануне ночью происходило в доме мисс Руби.

Через шесть недель пребывания в Клэнтоне я свои исследования завершил. Прочесал все отчеты и публикации, изучил сотни старых выпусков местной газеты, которые также хранились в архивах здания суда. Ни одного судебного иска против «Тихой гавани» не подавалось. В агентстве в Джексоне были зафиксированы лишь две незначительные жалобы — обе получили соответствующий отклик администрации.