Окруженец. Затерянный в 1941-м
Шрифт:
– Есть два подранка, сейчас притащат.
– Мы без потерь?
– Якименко зацепило осколком. В мягкие ткани нижней части спины, сидеть пока не сможет. С Байстрюком что?
– Серьезнее, но, похоже, не смертельно.
– Мы, как могли, спешили, командир…
– Видел. Все правильно. Уж вашей вины тут точно нет. Что-то не так пошло.
Вон и остальная «кавалерия из-за холмов» рысит. Старшина со своими хозяйственниками спешит заняться учетом и контролем. Вот пусть в кишках и покопаются. Где там наша самогоночка, мне она сейчас тоже будет в самый раз. Но ведь фиг – сейчас
– Отставить.
Ну да, так они меня и послушали. И что мне делать – как в плохом кино в воздух стрелять? Вот еще, раз бьют, значит, за дело, а патронов лишних у нас нема. А вот и еще нескольких тащат.
– Внимание! Командиры, наведите порядок. Если не прекратится самосуд и через минуту весь личный состав не будет построен, я соберу своих людей и уйду. Сможете здесь передавить друг друга.
Похоже, подействовало. И командиры вроде есть, а Матвеев говорил, что лагерь для рядовых и сержантов. Хотя последнее время сюда новых понагнали, возможно, не успели отсортировать.
За минуту, конечно, не уложились, но в три вполне. За это время Матвеев доложил, что у нас все же есть потери – еще один убитый и один раненый. Один из бойцов стрелковой двойки, несмотря на инструктаж, полез к проволоке. Второй пытался его остановить и оказался вблизи во время взрыва мины. Похоже, этот взрыв я и слышал. Что его туда понесло? Может, и узнаю, если раненый скажет, а возможно, так и останется тайной. Пока старший сержант докладывал, его кто-то узнал, и по шеренгам пошел шепоток. Сержанту приказал остаться, ему организацию эвакуации и передам. Наконец роение закончилось, и от строя отделился командир со шпалой и пушечками в уцелевшей петлице.
– Товарищ…
– Командир партизанского отряда товарищ Леший, – подсказал я ему.
– Товарищ командир партизанского отряда, сводный отряд бывших военнопленных по вашему приказанию построен. Докладывал капитан Нефедов.
– Вольно, капитан. Товарищи, освобождение лагеря произведено комсомольским партизанским отрядом «Полоцкий мститель». Прямо сейчас вы все должны определиться, чего вы хотите. У вас есть несколько путей. Можете остаться здесь, кому понравилось… Смирно! Похоже, никому не понравилось. Прекратить разговоры, потом поговорите, когда я закончу. Вольно. Можете идти на все четыре стороны. Можете присоединиться к нам. В последнем случае легкой жизни не обещаю, а те, кто забыли уже, что такое дисциплина и строгое выполнение приказов, вполне смогут оказаться у стенки. Хотя это вряд ли – патронов мало, потому просто повесим. И не говорите потом, что я вас не предупреждал, – Гуляй-Поля не будет. Кто уходит самостоятельно, два шага вперед.
Как я и думал, такие нашлись, меньше десятка. Наверно, и еще бы вышли, но боятся – а ну как лоб зеленкой намажут.
– Отлично. Свободны. Матвеев, сопровождающего им, по полбуханке хлеба, и пусть валят. Только одновременно со всеми, не дай бог, сразу на немцев напорются, тогда можем влипнуть. Остальные поступают в распоряжение старшего сержанта Матвеева. Через полчаса нас здесь не должно быть. Кстати, эти полчаса на раздумье
Мы с капитаном отошли на десять шагов от начавшего руководить Матвеева.
– Предателей били?
– Да, товарищ командир отряда.
– Сократим просто до командира.
– Есть.
– Дайте команду, чтобы их быстро придавили, без зверств, и возвращайтесь.
– Есть.
В сторону шлагбаума потянулись два тонких ручейка – дезертиры и саперы. На саперов у меня были планы. Старшина должен организовать снятие возможно большего количества мин с периметра, при этом он получил строгий приказ, что жертв быть не должно. Пусть лучше останемся без мин, чем без людей. Эх, было бы время! Может, оно и есть, и даже скорее всего, на крайний случай засада на дороге его может дать достаточно, но что-то не хочется мне здесь задерживаться.
– Товарищ командир…
– Извините, капитан, задумался. Что у вас?
– Да вот… Команду я отдал, но по-правильному трибунал нужен.
– А адвокат не нужен?
Веревки перебрасывали прямо через верхнюю балку ворот. Вдруг один, из почти десятка лежащих людей вскочил и с криком: «Товарищи! Простите!», побежал в нашу сторону.
Дах!
Бегущий рухнул как подкошенный, а Матвеев, повесив винтовку на плечо, продолжил отдавать распоряжения:
– Сколько всего человек в лагере и сколько командиров?
– Чуть меньше трехсот, командиров тринадцать.
– Не слишком счастливое число, но мне как раз, я мартовский.
Нефедов непонимающе посмотрел на меня.
– Нумерологией не интересовались? Видно. Для зодиакального знака Рыбы число тринадцать является удачным. Это так, к слову. Поговорить я с вами хотел по следующему вопросу: в отряде уже есть сложившаяся система командования, к тому же, если вы заметили, отряд является комсомольским. Понятно, к чему я клоню?
– Да. Вы не собираетесь передавать командование старшему по званию.
– Не только это. Я сам собираюсь расставлять командиров на должности, поэтому даже капитан может попасть под командование сержанта. Скорее всего командиры, которые смогут доказать свою полезность, займут достойные места, но само наличие звания для нас ничего не значит. Пока будем выдвигаться во временный лагерь, поговорите с людьми. Тому, кто откажется, поможем с выходом к линии фронта. Оружие скорее всего не дадим, сами не жируем, но минимальным количеством продовольствия снабдим. Если нет вопросов, можете идти.
– Есть вопрос? Какова моя роль на данный момент?
– На время марша вы назначаетесь старшим над бывшими пленными, мои люди вам не подчиняются. Они будут только проводниками, но вам лучше слушаться их советов. Назначьте командиров еще пяти отрядов, уходить придется по отдельности. Оружия будет всего по несколько единиц на отряд. Дадите его тем, кто останется задерживать немцев, если отряд догонят, других вариантов его применения не должно быть. Ваша главная задача – дойти. Да, еще – если кто попытается сбежать, естественно без оружия, не препятствуйте, нам они не нужны.