Окруженец. Затерянный в 1941-м

Мельнюшкин Вадим

– Вот теперь совсем понятно. А теперь давай подробно: где, сколько и все прочее.

Оказалось, что наша диверсия имела далеко идущие последствия. Машины, пущенные в объезд сожженного моста, здорово покурочили грунтовку, шедшую через Жерносеки на Козьи Горки, где та выходила на мощенную гравием дорогу более приличного качества, используемую немцами как магистраль снабжения. Если же в Жерносеках и поблизости она была просто разбита, то в семи-восьми километрах далее, около хутора Худобки, дело этим не ограничилось, больно уж болото близко там подступало. Вот и сделали там в свое время нечто вроде гати, засыпанной сверху землей. Немцы об этом не знали,

осторожности не проявляли, вот и получили полкилометра перемешанной с полусгнившими бревнами грязи и пяток ушедших в болото по самую крышу грузовиков. Повезло еще, что остальные успели повыдергивать. А жаль. Сейчас на месте этого безобразия проходила целая спасательная операция. На это надо обязательно посмотреть. Может, что поиметь удастся.

Проводником, естественно, взял Кольку, хоть карта и есть, но плутать я с ней здорово умею. Хотел взять с собой еще и Георгия, но решил, пусть сержант тыловиков погоняет, а мне стоит старшину в деле посмотреть. Так втроем и отправились. Тяжелого оружия брать не стали, пару винтовок да короткостволы. Кошка с наганом оказался хорошо знаком. Идти было хоть и недалеко, но сухпайком новый зампотыл озаботился, мало ли сколько пробыть на месте придется. Быстро двигаться не стали, шум нам не нужен, так что два часа на дорогу вынь и положь.

Подход оказался не слишком удобным – дорога с началом болота прижималась к лесу так, что шла практически по восточной опушке забитого подлеском лесного языка. Если немцы выставили там пару секретов, попадем как кур в ощип. Не стоит оно того. Пришлось смотреть за суетой метров с четырехсот, да и видно было плохо. Судя по количеству техники, немцев было немало – десятка два или три, по пленным сказать еще труднее – их загнали в болото, и сколько их там, один аллах знает. Может, десяток, а может, и пять. Понаблюдав с часок, увидели, что одну машину спасателям вытащить все же удалось, задействовав при этом четыре то ли трактора, то ли транспортера. Техника явно не немецкая, трофеи скорее всего, а вот советские или европейские, так сразу не скажу. Две машины опознал Кошка, сказал, что это тягачи «Коминтерн», остальные не видел никогда. Чтобы увидеть происходящее с другой стороны гати, прошли лесом по широкой дуге, но ничего интересного там не обнаружили. Если шевеления нет, то и постов скорее всего не ставили, нечего тут охранять. Удалось подобраться к самой дороге. Да, как будто Мамай прошел. Так должна, наверно, выглядеть железная дорога, которую после путеразрушителя еще и разбомбили. Если немцам нужна эта дорога как рокада, то они здесь не на один день застрянут, а может и не на одну неделю. Судя по технике, машины они до ночи повыдергают все, а вот будут ли гать восстанавливать, а если будут, то какими силами? Не думаю, что они будут задействовать свои инженерные войска на такой работе, либо пленных припашут, либо местных, а то и тех, и других. По крайней мере в Польше так и делали, судя по полученным мной воспоминаниям. Ну, как говорил знакомый людоед – пожуем, увидим. Полдень уже на дворе, нового вряд ли что углядим, пора и честь знать.

– Старшина, дорогу запомнил?

– Так точно, товарищ командир.

– Завтра возьмешь с собой бойца поглазастее, извини, бинокля нет, и оборудуешь наблюдательный пункт. Пусть он все внимательно запомнит, всех пересчитает, особенно обратит внимание на количество секретов в лесу. Места, где их выставят, он не заметит, но менять их должны, не оставят же сидеть на весь день.

– Так, может, с ночи залечь? Тогда точно все заметим.

– На твое усмотрение.

Мне сведения нужны, а как, решай сам.

В лагере царила учебная атмосфера, то есть бардак продолжался.

– Сержант, доклад.

– Товарищ командир, отряд действует по учебному плану, представленному начальником разведки.

Быстро он. Хотя, судя по нескольким листочкам, протянутым мне Жоркой, план этот особой развернутостью не страдает.

– Где сам?

– Обещал быть к шестнадцати ноль-ноль. Сказал, нужно двух бойцов дать. С утра вернет.

Конечно, вернет, только они полдня отсыпаться будут. А еще двух старшине на наблюдательный пост надо. Двое здесь на карауле. Зашибись – остаются три, нет, с Кузьмой четыре, свободных, как вольный ветер командира. Все, точно надо еще подчиненных раздобыть, придется немцам делиться. Старшина чего-то хочет.

– Товарищ командир, непорядок, что люди под открытым небом спят, ночью не так и жарко, а если дождь. Землянки бы вырыть, раз палаток нет. Шалаш он что, от дождя помеха плохая.

– А есть смысл, если на днях уходить отсюда будем.

– Почему?

– Наследили уже много, если еще и с новым дельцем все выгорит, только совсем тупой и ленивый не допрет, где мы прячемся, – треугольник получится, а мы почти в центре. А немцы – они и не глупые и не ленивые. Пригонят пару взводов или роту и нашинкуют нас. Не хочется мне героически погибнуть, дел еще много, и вообще я только жить начал.

Последнее было чистой правдой, старшина даже не догадывался насколько.

– Байстрюк, младший Говоров где?

– Здесь где-то, товарищ командир, маскировку с личным составом отрабатывает.

– Зови его срочно.

– Так не выйдет же.

– Это почему еще?

– Так это… короче, когда он первый раз спрятался, сказал, что раньше, чем через полчаса, его ни в жисть не найдут, хотя он будет и рядом, ну я и скомандовал: «Боец Говоров, ко мне». Он прибежал, а народ ржать. Обиделся, теперь пока не найдут, сам не выйдет.

– Детский сад, штаны на лямках. Сержант, слушай приказ – чтобы Говоров-младший был у меня через пять минут. Выполнять.

За пять минут не управились, но через десять представили, как есть, вместе с маскировочной накидкой. Сделана та была из крупноячеистой сетки с навязанными на нее пучками травы, тонких веток и прочего мусора.

– Старшина, у наших бойцов такие уже есть?

– Никак нет, но к утру будут.

– Хорошо. Теперь к тебе, Николай, вопрос – лошадь сможешь достать, а лучше двух?

– Смогу, но скорее только одну, нашу кобылу батя в ночь забирает, но дядька Опанас Зорьку без вопросов даст. Остальных упрашивать надо либо отдариваться. Жмоты.

– Вот так с бухты-барахты о людях не надо. Если надо, вместе пойдем, думаю, мне не откажут.

– Так точно, товарищ командир, главное – пулемет возьмите, тогда точно не откажут. А что делать надо?

– Мотоцикл к Худобкам перетащить.

– Далеко, одна Зорька по лесу точно тащить замучается.

– А почему лошадь как корову зовут?

– Какую корову?

– Я как-то в деревне жил, так у нас корову звали Зорькой.

– Да какая разница – животина она и есть животина, лишь бы на имя откликалась.

– Угу, а сетка почему у тебя в такую крупную ячейку, мелкая, наверно, поудобнее будет.

– Так я ее вчера за вечер связал, а у бати да – ячея помельче, но тут не в ячее дело, тут как скрадываться умеешь, а сетка дело второе.

– Лады, давай дуй в деревню, я через час подойду, сможешь меня хозяевам лошадей предъявить.