Оксфордские страсти
Шрифт:
Все зааплодировали, а Стивен всучил Сэму бокал сухого вина и потребовал тоста. Сэм поднял бокал со словами:
– Счастья нашей любимой деревне!
Все, конечно, как водится в Англии, страшно смутились, но выпили, бормоча: «Ну уж, наша любимая деревня».
Последним пришел преподобный Робин Джолиф. Он сопровождал мисс Хетти Чжоу. Хетти вошла точно прекрасное видение, отлично сознавая, сколь выделяется здесь своей юностью и экзотичной внешностью, и вела себя с полным достоинством. Она была невозмутима и элегантна, и викарий представил ее всем поочередно. На Хетти был великолепно скроенный
– Ах, Cloisonne?! [27] – воскликнул Генри, выкарабкиваясь из кресла, чтобы пожать ей руку.
– Прошу прощения, но мне неизвестно это слово.
– А-а, cloisonne?… Это такой орнамент из перегородчатой эмали, – любезничал Генри, – он идеален, точь-в-точь как вы, мисс Чжоу.
– Спасибо, сэр, но, уверяю вас, вы скоро поймете, что я отнюдь не только орнамент.
– Ну, разумеется, разумеется, – пробормотал Генри, поняв, что его комплимент не дошел по адресу. Отерев губы платком, Он вновь опустился в кресло.
27
Клуазоне (от фр.cloison – перегородка) – тоже, что перегородчатая эмаль. Техника создания тончайших художественных изображений, эмаль по бронзе или меди, была разработана в Китае в эпоху династии Юань (1271–1368)
Стивен объявил, что пора перейти в соседнюю комнату и сесть за стол. Оттуда открывался вид на сад и бассейн, над которым все еще вились ласточки.
– Ах, какой у вас милый бассейн! – воскликнула Хетти. – В Англии это ведь редкость, правда?
– Он облицован португальской плиткой, – отвечал Стивен, подходя ближе.
– А можно мне в нем как-нибудь поплавать?
– С моим удовольствием. Можете плавать без одежды, если хотите. Мы сами часто так плаваем, – пояснил Стивен.
– Что вы, я ни за что не буду так плавать.
Все расселись за столом: Стивен на одном конце, викарий на другом. Вошла Шэрон со стаканом в руке, но тут же вышла на цыпочках – попросить прислугу сварить на всех кофе.
– Добро пожаловать в наш дом, – сказал Стивен, открывая заседание комиссии. – Это особенно касается вас, мисс Чжоу, новой жительницы нашей деревни. Хочу надеяться, что все вы примете участие в работе моей комиссии, чтобы мы смогли отпраздновать стабильность и долгие годы процветания нашей церкви – вот уже полторы тысячи лет. Прежде всего самое важное: хочу спросить у нашего викария, согласен ли он, чтобы мы, жители деревни, устроили предлагаемые торжества? Мы хотели бы, сэр, узнать, что вы об этом думаете.
Отец Робин выдержал долгую паузу – возможно, ради драматического эффекта.
– Вы, наверное, помните, – сказал он наконец, – что Иисус, когда он был на горе и нечистый принялся искушать его, сказал: «Отойди от Меня, сатана»… Вы, пожалуй, искушаете меня не хуже. Но я совсем не такой стойкий, каким был наш Спаситель. Я поддамся
Слушатели вполголоса одобрили его слова, но он воздел руку, чтобы продолжить:
– Правда, с одним условием. Я хочу, чтобы все понимали – и попрошу, чтобы это было отмечено в протоколе: торжество планируется отнюдь не по моей инициативе. Я и мечтать не мог о подобном событии. Празднество это – а лучше сказать «юбилей» – будет ради самой церкви Святого Климента и в память обо всех тех святых праведниках, что служили в ней Богу, нередко в отчаянные, окаянные времена, куда ужаснее нынешних. И еще: это юбилей в память обо всех тех, кто, будь он богат или беден, молился под крышей нашего храма.
Сэм Азиз зааплодировал. Остальные последовали его примеру.
Стивен просиял:
– Для нас всех, викарий, ваше благословение – большая честь, – сказал он. – Я, правда, также хотел бы кое-что сказать с самого начала. В нашей комиссии, которая будет отвечать за подготовку и проведение празднества, лишь атеисты и евреи, если не считать одного индуиста и одну китаянку. Больше мы никого привлечь не смогли. Вы не будете возражать против такого сборища неверующих?
На круглом лице викария расплылась мягкая улыбка:
– Я же говорю, времена бывают отчаянные.
– Благодарю вас, сэр. Мы принимаем ваши слова как снисхождение к нашим недостаткам.
– Ничего, – заметил викарий, – я еще обращу вас всех в христианскую веру, не успеет комиссия завершить работу… Да и вы сами своим христианским поступком уже встали на путь истинный.
Все захихикали, а Сэм Азиз заметил:
– Я. кстати, хочу признаться, что, как это ни ужасно, меня давно обратили в христианство; просто у меня столько дел, что до церкви никак не дойду. За что прошу меня простить.
– Господин председатель, – заговорила и Хетти Чжоу, – вы правильно заметили, что я китаянка, чем я, кстати, очень горжусь. Но я родом из Гонконга, а он всего пять лет назад был британской колонией. Следовательно, я принадлежу к римской католической церкви. Но этого мало: я еще и капиталистка.
– Добро пожаловать в лоно церкви, – отозвался отец Робин, обратив на нее благожелательный взор.
– Я намереваюсь быть активным членом общества, викарий, – сказала Хетти, – поэтому и пришла сюда.
– Мы так счастливы видеть вас здесь, – сказал Джереми, который исхитрился сесть подле нее. Все присутствующие согласились вполголоса.
– Если позволите, викарий, – заговорил Родни Уильямс, – я хочу сказать, что хотя мы с Джуди и не ходим в церковь, но ребенка хотели бы крестить. Я потому и стал членом комиссии: чтобыподдержать нашу церковь.А если чем-то смогу быть полезен как юрист, буду крайне этому рад.
– Я тоже, отец Робин, счастлива быть в комиссии, – сказала Пенелопа. – Как вы знаете, я неверующая. И в деревне я мало с кем общаюсь, потому что работаю не здесь. Но я просто хочу сказать, что работа в комиссии позволит мне, наверное, преодолеть эту отчужденность, поэтому я очень рада быть здесь, со всеми. Могу я также сказать, как я восхищаюсь вами лично?