Октавия

Купер Джилли

– Не туда, - прошипел Рори, когда мы образовали один большой круг.

Когда пришла моя очередь делать соло, я еще больше запуталась.

– Ради Бога, прекрати дурачиться, - шептал мне Рори.
– Женщины не машут руками, не прищелкивают пальцами и не орут.

Следующий танец, слава Богу, был нормальный. Я танцевала с Бастером, который стиснул меня так, что чуть не выдавил меня из платья, как зубную пасту из тюбика.

– Почему все они такие постные? Разве им не весело?
– спросила я.

– Трудно сказать. Вот когда они повадятся на

пол, тогда и узнаем, весело ли им, - сказал Бастер.

В другом конце зала Марина танцевала с Хэмишем. Она была так ослепительно прекрасна, а он так стар и безобразен, что я вдруг вспомнила о Марии Стюарт, затанцевавшей своего мужа до смерти.

Вечер тянулся бесконечно. Кавалеров у меня было в избытке. Я не пропустила ни одного танца.

Явился волынщик, сильно поддатый, и начал терзать наши барабанные перепонки мелодиями рилов. И тут я превзошла самое себя. С виду я, наверное, походила на сорвавшуюся с круга лошадь на скачках, полностью утратившую контроль, наслаждающуюся своей свободой и поэтому опасную. Сквозь алкогольный туман и душевные терзания я сознавала только два момента: полное безразличие Рори и неодобрение Финна Маклина. И то, и другое меня еще больше подзадоривало. Я много танцевала с Кэ-леном и только чуть-чуть пришла в себя, когда они перестали играть эти идиотские рилы.

– Ваша жена - профессиональная танцовщица?
– спросила Рори осуждающе смотревшая на меня почтенная старая дама, когда закончился изнурительный чарльстон. Кэлен и я пошли в гостиную еще выпить. Я поставила стакан на столик орехового дерева. Когда я снова взяла стакан в руки минуту спустя, на сверкающей поверхности осталось белесое круглое пятно.

– О Боже, - ахнула я, - какой ужас!

– Так даже лучше, - сказал Кэлен.
– Придает комнате более жилой вид.

Он снова увлек меня танцевать. Медленная музыка звучала теперь мечтательно.

– “Я жду тебя, дыхание весны”, - напевал Кэлен, прижимаясь щекой к моей щеке. Мы сделали несколько кругов по комнате, и потом я улизнула в туалет. Костистые девицы, сбившись в стайку, болтали о модах и о своих первых балах. Да, вид у меня тот еще, подумала я, глядя на себя в зеркало. Тесное платье, свободная мораль - одно к одному.

Потом я бродила по галерее, сверху наблюдая за танцующими. Два ряда пар с серьезными лицами исполняли очередной рил. Марина и Рори напротив друг друга, с отсутствующим выражением лиц. Боже, до чего они дивно танцевали! Мне пришли на память чьи-то стихи:

И все любовались той парой прелестной,

Его гибким станом, красой ее небесной,

Шептали подруги: “Прекрасным бы ей

Был мужем красавец - младой Беверлей”.

О Боже, думала я в тоске. Для “младого Бевер-лея” поезд ушел, он опоздал, и его возлюбленная замужем за Хэмишем.

Танец кончился. Все зааплодировали и разбрелись по залу. Если бы только Рори подошел и пригласил меня! Но мне, видимо, придется дождаться белого танца, если я хочу потанцевать с ним.

Я услышала у себя за спиной шаги. Чьи-то руки обхватили меня за талию. Я с трепетом обернулась, но это

был Кэлен.

– Я достал бутылку, - сказал он.
– Пойдем выпьем в каком-нибудь более уединенном местечке.
– Он поцеловал меня в плечо и повел по длинному коридору в зимний сад.

Китайские фонарики по стенам освещали огромные тропические растения. Запах азалий, гиацинтов и белых хризантем смешался с моими духами, которыми я щедро себя опрыскала. Из зала доносились едва слышные звуки, оркестра.

– “Я жду тебя, дыхание весны”, - пропел Кэлен, заключая меня в объятия.

– Здесь нет омелы, - осадила его я.

– Нам она не нужна.
– Серые похотливые глаза Кэлена пожирали меня.

Ты же испорчен насквозь, думала я. “Безумен, порочен и опасен”. Кто это сказал про лорда Байрона? От Кэлена было мало проку. Но и от Рори мне тоже много ожидать не приходится.

– Боже, до чего я хочу тебя!
– Кэлен дрожащими руками расстегнул верхнюю пуговицу на моем платье и целовал мне грудь, шею, подбородок, медленно подбираясь к губам.

Я не ощущала ничего, кроме острого желания разделаться со своим вынужденным одиночеством. Целоваться он умел. Могу себе представить, сколько женщин он соблазнил на своем веку! Его руки гладили мою обнаженную спину.

Вдруг в соседней комнате вспыхнул свет.

– Кэлен, - раздался мужской голос, - вас к телефону.

– Убирайтесь к черту.
– Кэлен зарылся лицом в мои волосы.
– Не отравляйте людям удовольствие, Финн.

Через голову Кэлена наши с Финном взгляды встретились.

– Это Дэйдре, - сказал Финн.

– О Господи, - неохотно отпуская меня, проговорил Кален.
– Вы видите перед собой самого затюканного мужа в Шотландии. Спокойной ночи, сладких снов.
– Он поцеловал меня в щеку и, пошатываясь, вышел. Финн и я со злостью смотрели друг на друга.

– Господи, ну что вы за человек!
– возмутилась я.
– Ну почему вам нужно влезать в чужую жизнь? Вы же доктор, а не священник.

Без поддержки Кэлена я с трудом держалась на ногах.

– Рори вам так не вернуть, - убежденно сказал Финн.
– Вы не решите ваши проблемы, если будете напиваться и спать с Кэленом.

– Нет, решу. По крайней мере, на полчаса, а полчаса в Шотландии - это вечность.

Я прошла в библиотеку и обнаружила там бокал шампанского, приткнутый на оленьей голове. Я выпила его залпом. Финн не покидал меня.

– Скажите мне, доктор, вы знаете местную обстановку лучше меня, что такое у Рори с вашей сестрой?

– Ничего, - ответил он резко.
– Это одно ваше воображение, и своим поведением вы только все осложняете.

Я пристально посмотрела на него.

– У моей матери был когда-то сеттер с такими же веснушками, как у вас. На собаке они смотрелись очень мило.

Мы вышли в холл, где, к счастью, было пусто.

– А где же ваша приятельница - лучшая медсестра местной больницы?
– спросила я, качаясь на геральдическом леопарде, украшавшем подножие лестницы.
– Как это она вас не хватилась?