Ола и Отто. Свой путь.

Руда Александра

— Может, все таки скажем Ромону? — проявила здравый смысл Рави.

— Нет, нет, он нам все запретит! — переполошился полугном.

Ночью меня растолкал Отто.

— Хватит дрыхнуть! Пойдем работать.

— Отстань, я спать хочу! — я натянула одеяло на голову.

— А эти, ты поняла о ком я, даже не ложились! А ты…

Я поняла, что выспаться мне не удастся. Вот если бы Ван и Рави тоже спали…

— Вывихнешь челюсть, вправлять не буду, — прервал Отто мой сладкий зевок, — две минуты на переодевание.

Я захлопнула рот, прикусив язык.

Мой лучший друг кинул в меня юбкой и, скрестив руки на животе, остался в комнате пресекать попытки залезть обратно под одеяло.

Мое появление на улице прекратило горячий спор Вана и Рави. Он пытался отобрать у нее меч и загнать прятаться в подвал.

— Одеяло на плечах — это новый способ деактивировать артефакты? — спросил Ван.

— Будешь смеяться, пойду дальше спать, — пробурчала я. — Холодно мне, поэтому и кутаюсь.

— Давай, давай, — подтолкнул меня сзади Отто. — Я тебя знаю. Сейчас ляжешь на землю и заснешь. Снимай одеяло.

— Ладно, — я зевнула. — Ван, лезь на крышу. Начинаем.

— Магистр Ромон спит, — сказала Рави. — Мы подлили в его молоко маковую настойку.

Я принялась чертить схему. Благодаря песочной почве илуне, сияющей как фонарь на главной улице, линии были хорошо видны. Отто расставлял в нужных местах выбранные из подвальных залежей нужные для действа артефакты.

— Я на крыше, — раздался крик Вана.

— Готовы, — ответила я. — Ну, Силы Небесные, помогите!

Восьмиугольная схема вспыхнула зеленым. Поднялся сильный ветер. Вана болтыхало на флюгере как забытый носок на бельевой веревке. Я, срывая голос, читала заклинание по деактивации — мое любимое. Пользовалась я им часто, так как наши с Отто творческие эксперименты иногда приводили к неожиданным результатам. Только вот схему я никогда не чертила — сила действия наших артефактов была на порядок ниже.

— Ван, слезай! — заорал полугном во всю силу легких. — Быстро!

Практик кубарем скатился по крыше. Флюгер вспыхнул зеленым светом и рассыпался в прах. Я обессилено опустилась на землю — еще бы, пропустить через себя такое количество магической энергии! Когда сзади раздался дикий рев, я даже не обернулась, смутно надеясь, что разъяренный инферн съест кого-то другого. Кстати, почему он не сдох? Я на четвереньках обернулась. Вид чудовища, увеличившегося в размерах в несколько раз, придал мне бодрости и я активно поползла к ближайшему дереву — хоть за что-то спрятаться. Рави выхватила меч и кинулась на инферна.

— Мама, мамочка, — шептала я, пытаясь выдавить из себя хоть какое-то заклинание.

Инферн небрежно отмахнулся от Рави и решительно двинулся на полугнома. Отто, за не имением лучшего, запустил в чудище артефактом, стоявшим в восьмиугольнике, и припустил со всех ног за башню. Инферн — за ним. Рави кинулась под ноги творению Данбота. Инферн полетел кубарем.

— Спасите! — заорала я, в надежде, что хоть кто-то из Магистров услышит.

К сожалению, подмога приходит вовремя только в детских сказках. Поднявшийся инферн схватил Рави ручищей и поднял в воздух.

В

ушах зазвенело от тонкого пронзительного визга. Как только я сообразила, что этот звук исходит от меня, то быстро прикрыла рот.

— Рави! — закричал появившийся из башни Ван. — Рави!

Он метнул в инферна копьем.

— Меня бери, меня, урод! А, гадский сын!

Чудовище развернулось, выбросило Рави и потрусило к Вану. Копье торчало в боку создания, как украшение. Ван метнул огнем. Инферн заревел и ударил стеной воздуха.

Меня зацепило ударной волной и шмякнуло об дерево. Не знаю, на сколько я отключилась, но, открыв глаза, я увидела такую картинку: Рави валяется изломанной куклой, Ван ползет к ней, оставляя за собой кровавый след, а перед инферном подняла руки вверх тоненькая фигурка в черном. Конец сознанию.

Следующий раз я открыла глаза от настойчивого требования:

— Открывай глаза, хватит придуриваться. Не бойся, девочка, все уже кончено. Ола, если ты сейчас не откроешь глаза, получишь холодную воду за шиворот.

— Отто, — прохрипела я, — ты садист.

— Живая, раз ругается, — устало сказал чей-то голос.

— Отто, — простонала я. — Мне плохо, я умираю.

— Что? — всполошился тот.

— Галл… Галл… Слышится всякое.

— А, это так и есть, встать сможешь?

— Нет. Поднимите меня!

— У меня рука сломана, — сказал Отто. — Сама вставай.

— А…

— Дура, — прошептал мне лучший друг, щекоча ухо бородой, — он сейчас и цыпленка не поднимет.

— Ну, герои, Ешкин кот! — я нащупала рукой ствол дерева и попыталась подняться.

Рядом сидел Ирга и созерцал поле битвы. Инферн исчез, оставив после себя во дворе воронку. Возле Рави и Вана суетился Магистр Ромон.

— Что. Ты. Здесь. Делаешь?

Ирга не удостоил меня внимания. Отто ответил за него:

— Сидит.

— Вижу, что видит. Как он здесь вообще оказался?

— Приехал.

Я махнула рукой.

— Что они?

— Жить будут.

На следующий день Магистр Ромон созвал довольно потрепанных воителей в комнату к Вану. Парень мрачно лежал в кровати, где ему придется провести еще несколько долгих месяцев.

— Некоторые из тут находящихся, не смотря на все мои просьбы, решили самостоятельно заняться уничтожением инферна.

— Ужас какой! — закатил глаза Отто.

Мы с Рави смотрели на Магистра взглядами преданных собак.

— И если бы не вмешательство его, — Ромон указал на развалившегося в кресле Иргу, — то ваши родители получили в подарок аккуратно перевязанные косточки.

— Да вы просто эстет! — восхитился Отто. Остальные преданно закивали.

— Молчать! — разъярился магистр. — Вы несознательные, не зрелые, не думающие о других…

— Нам стыдно, — призналась я.

— Но мы раскаялись, — вставил Отто, поглаживая сломанную правую руку.

— Мы так раскаялись, что дальше некуда, — подтвердила Рави, баюкая сломанную левую руку и бросая взгляды в сторону костыля. От магистра защищаться решила, что ли?