Олаф-сотник
Шрифт:
Паук сопроводил распоряжение такой угрожающей эмоцией, что всем стало ясно, насколько серьезно настроен Иржа. Все трое дворцовых молча двинулись к выходу, только Аль остался стоять, открыв рот. Ваус вернулся и прихватил его за руку, увлек за собой.
– Он не шутит, дурак, - бормотал стражник.
– На клык захотел?
– Да что с ним?
– уже за дверями спросил Аль, никогда не ожидавший такого поведения от восьмилапого.
– Что же он, нас, своих, может укусить?
– В таком состоянии - запросто. А у него давно не все в порядке внутри...
–
– Прости, Иржа, если ты меня слышал. Иди, отдыхай. Хотя нет! Патер! В поселки-то все равно надо послать кого-нибудь. Передать, чтобы уходили кто хочет.
– Да что ты мне про поселки?!
– пыхтел в темноте воевода.
– Сам не можешь подумать? Пусть идет этот Аль, какая разница? Идите хоть все!
– Шагай, поселянин, это приказ, - Ваус подтолкнул Аля в спину.
– На пути к поселку осторожнее, ночами уже тепло.
– А королева, Алпа?
– беспомощно оглянулся Аль.
– Что мы можем сделать, если смертоносец против?
Поселянин вздохнул, пошел, в темноте нащупывая дорогу подошвами, мимо дворцового парка. Недавний подвиг остался позади и казался теперь совершенно бесполезным. Он миновал лагерь воинов, здесь кто-то еще не спал, распевал песни. Сказать им, что завтра все кончено? Бессмысленно, никто не уйдет. Аль и сам бы не ушел, но приказ...
Дорога пошла вверх, к ближнему поселку. Воин зашагал быстрее, стараясь решить, как теперь быть ему самому. Пойти за снега или постараться успеть к бою? Обидно получится, если Аль придет самым последним, когда все уже кончится. Вспомнилась голова Ричи, скачущая по камням.
Что же там, за перевалами? Почему чивийцы не прислали весточку? Наверное, та сторона гор ничем не лучше этой.
На рассвете армия стрекоз начала штурм. Множество летучек, наверняка ночевавших где-то на скалах, а не в своем далеком городе, появилась над дворцом. Камни на этот раз стрекозы не бросали, зато многие несли под брюхом сетки с лучниками. Жители Хажа опять собрались в крепости, расселись вдоль стен.
К удивлению Патера, Арье все еще был жив, речник сидел в уголке. Уткнув голову в колени. Рядом застыл смертоносец, воевода подошел к ним.
– Ты сумел увидеть его душу, Иржа?
"Да, я проник в мысли речника. Степные города уничтожены, огромной страны восьмилапых больше нет. Погибли самки и потомство, погибли люди, и даже повстанцев стрекозы убивают."
– Значит, Фольш не уберег их от летучек?
– зловеще ухмыльнулся воевода.
– Понятно. А королева? Она не искала меня?
"Моя королева не покидала покоев. Помни, о чем я предупредил тебя вчера."
Патер покашлял в кулак, отошел в сторону. Несчастный Чалвен вытащил из чулана весь арсенал покойного короля, разложил оружие на столе, взялся зачем-то начищать его песком.
– Опять с ума сходишь?
– Патер быстро перебрал клинки, ничем не заинтересовался.
– Летучки уже над нами, видел?
– Ты в бойницу выгляни, - прохрипел старик.
– На мост посмотри.
Моста как такового давно не было, но место, где он прежде находился, по привычке называли "мостом".
– Атакуем их, когда в Хаж ногой ступят?
– спросил его один из стражников.
– Или во дворце останемся?
– Не твоего ума дело!
– отрезал Патер.
– Жди приказа.
Рядом с самой бойницей о стену ударилась стрела, сломалась, кусочек с оперением влетел во дворец и ударил воеводу по носу. Стражники отпрянули, кто-то прыснул в кулак.
– Не вашего ума дело!
– внушительно повторил воевода.
– Дым! Над ближним поселком дым!
– закричали из соседнего зала.
– Дети Фольша!
– побледнел Патер.
– Кто разрешил?!
Сигнальные дымы над поселками должны были появляться только в случае атаки из-за перевалов неведомых пришельцев, то есть до сих пор нужды в них не возникло ни разу. Неужели именно теперь, когда стрекозы собираются покончить с Хажем, кому-то с той стороны хребта пришла в голову такая же идея? Патер побежал к Ирже, около паука уже стояла, стиснув кулаки, Тулпан.
– Это помощь?! Помощь, Иржа?!
"Не знаю," - паук пошевелил лапами, покрутился на месте.
– "Прикажешь узнать, королева?"
– Нет, останься здесь. Тебе не добежать.
2
Еще в предрассветных сумерках Аль добрался до первых домов поселка. Усталый, порядком напуганный неясными тенями, пересекавшими дорогу перед путником, он не стал высматривать дом старосты.
– Эй! Хозяева! Открывай те дверь, из дворца новости!
В доме раздался грохот - кто-то упал с лежанки, потом заплакал ребенок. Наконец дверь медленно отворилась, но на порог никто не вышел. Аль осторожно просунул голову.
– Свет-то зажжешь?
– Зажгу, - пообещала хозяйка и завозилась в темноте.
– Это ты, Аль?
– Я. Плохие новости, Варна.
– Да куда же хуже-то?
– женщина справилась наконец, зажгла масляный фитилек.
– Я сейчас ребенка успокою, ты и расскажешь.
– Да я сразу расскажу, - Аль нашел кружку, зачерпнул из кадки воды.
– Штурм вот-вот начнется, десять тысяч речников пришли. Вот, пришел предупредить: кто не хочет дожидаться летучек, тот пусть за перевалом счастья попытает.
Варна некоторое время ничего не отвечала, нагнувшись над детской кроваткой, Аль успел напиться и поставить кружку на место.
– Пройдешь по домам?
– он был уверен, что женщина сделает это с удовольствием.
– А я пока полежу у тебя ладно? Устал.
– А...
– Варна обернулась с малышом на руках.
– А королева что же? А Иржа?
– Десять тысяч!
– напомнил Аль и без спроса повалился на кровать хозяйки, закинул ноги.
– И пускай староста в другие поселки гонцов пошлет, я не успею.
– Вещи-то!
– женщина всплеснула руками.
– И припасы, и одежда... Да все хозяйство! Кролей сколько, а куда их теперь деть? Мужья там, а мы здесь...