Олегархат им. тов. Сталина

В жизни иногда случаются вещи исключительно удивительные, и свое попадание в тело Светы Федоровой я с полным основанием считала одной из таких вещей. Но удивительных вещей в моей жизни было уже немало, и самое удивительной «открытие» я сделала в начале двухтысячных, когда дед после похорон своего лучшего друга рассказал мне о том, чего ему сделать не удалось — и вот этот рассказ удивил меня куда как больше, чем вульгарный перенос во времени. Не тем, что дед-то у меня был таким крутым, а тем, что мои представления об Иосифе Виссарионовиче Сталине были, мягко говоря, неполными: товарищ Сталин на самом деле был мудрее, чем можно было себе представить по рассказам даже самых преданных ему сторонников.

В самом конце сороковых Павел Анатольевич по его просьбе собрал небольшую группу

специалистов специфического профиля, и даже не одну группу, а сразу пять: группы собрались небольшими и раньше они даже друг с другом большей частью знакомы не были. Например, в группе деда было три человека, и никого из членов других таких групп он раньше вроде и не встречал никогда. А руководителем всех групп товарищ Сталин назначил какого-то своего старого соратника — на которого вообще никто бы подумать не мог просто потому, что был этот товарищ Никаноров инвалидом, ногу и один глаз он еще в Гражданскую потерял. Но вот соображать он после этого не перестал и потихоньку трудился, разрабатывая всякие тайные операции для людей товарища Судоплатова. В основном заграничные операции, но и сугубо внутренние он тоже разрабатывал так подробно и качественно, что об их проведении почти никто и не догадывался.

И вот этот товарищ Никаноров членам собранных групп рассказал, чем они будут заниматься и как. А со Сталиным лично вроде никто из членов групп вообще не контактировал, только один раз и встретились с ним, когда Павел Анатольевич их руководству представлял. А после этого все члены групп продолжили свою обычную работу, правда, иногда отвлекаясь на разрабатываемые лично для каждого члена группы «операции прикрытия». И тогда дед стал (периодически становился) Архиповым, а позже — как я уже «в этой жизни» узнала, и Соболевым. И все в группах заполучили по несколько личин, а дедова группа (и еще одна) выросли в размерах: у Николая Рябикова появилась жена, которая тоже работала у Павла Анатольевича и ее было решено тоже в группу включить. О последнем даже товарищ Судоплатов не знал, по указанию Никанорова каждая группа получила определенную (и очень широкую) самостоятельность и там сами могли решать в том числе и кого из новичков включать в коллектив. Потому что задача перед всеми группами ставилась одна: когда поступит команда, всеми силами приступить к сохранению сталинского социалистического государства — и планы на операции по сохранению были заранее составлены.

Товарищем Никаноровым составлены, хотя он и говорил, что Иосиф Виссарионович о них знает и одобряет. Точнее, вроде товарищ Сталин знал о пяти планах — впрочем, четырнадцатый отличался от двадцатого лишь одним: к описанию плана было добавлено всего два слова: «любыми способами». За три года Никаноровым была разработана не очень сложная, но очень надежная система быстрой связи между членами каждой группы и между разными группами, организованы тайные склады со всем необходимым для выполнения работ (в том числе и «любыми средствами»), и пару раз в год группы выезжали «на тренировки». К сожалению, тренироваться много где было возможно и даже необходимо, но к основной работе никто даже и не думал приступать: все планы составлялись на случай, если уже после смерти товарища Сталина «что-то пойдет не так», и к тому же определять, что что-то действительно пойдет в неверном направлении, должны были какие-то другие люди. Кто именно — группы об этом не информировались, а уточнить «в последний момент» уже не вышло: товарищ Никаноров умер поздней осенью пятьдесят второго. И дед (как, вероятно, и все остальные участники команды) знали лишь одно, о чем их руководитель предупредил незадолго до собственной смерти:

— Приказ на реализацию какого-то из планов вы можете получить от совершенно неожиданного человека, так что удивляться и тратить время вам запрещается, и при получении приказа исполнение его должно начаться незамедлительно.

Лично я думала, что Сталин (или этот Никаноров) считали, что приказ должен будет отдать товарищ Берия — но я была уверена, что Берия об этих группах и не знал ничего, ведь имей он в руках настолько мощное оружие, он бы не преминул им воспользоваться для захвата власти. Самое забавное во всем этом было то, что у Судоплатова была своя группа, но ей приказ должен был поступить уже от Булганина или от Пономаренко — но, похоже, оба тоже не знали, что Сталин разработал меры против госпереворота и, естественно, ничего Павлу

Анатольевичу не приказали. И тут появилась я…

Появилась, зная лишь о том, что «план четырнадцать» дед считал самым эффективным и в текущей ситуации «единственно приемлемым», и ничего большего о содержании плана не знавшая. Но приказ ушел — и группы приступили к выполнению приказа. Этой осенью, после обстоятельного разговора с дедом по поводу того, как нужно будет организовывать управление специальными районами и какие средства для этого использовать, он — под моим давлением и после того, как я ему сказала, что «мне так действовать дед посоветовал» — поделился и информацией о том, что они силами четырнадцати человек смогли в стране натворить. Четырнадцати, так как еще в одной группе товарищ жену в нее кооптировал.

Конкретно группа деда работала в Петрозаводске, и понесла потери: товарищ Куусинен решил, что он бессмертный и когда ему Коля Рябиков сообщил об аресте, он Николая застрелил. А Валентина Рябикова Отто Вильгельмовича тут же отправила вслед за мужем… Всего группа деда зачистила «любыми средствами» пятерых «товарищей». Потратив на это всего три дня, а вся команда, по непроверенным сведениям (деда же никто во все детали не посвящал) сократили население страны душ на тридцать, из которых больше всего пришлось на Прибалтику и на Украину. А еще примерно двум десяткам «душ» просто словами объяснили, кто теперь в доме хозяин — и тут же властью в стране стал триумвират из Булганина, Патоличева и Пономаренко. Оказывается, товарищ Сталин хорошо представлял, кто на что способен и свои обязанности распределил среди этих троих неплохо. По крайней мере до шестьдесят четвертого страна под из руководством быстро развивала и промышленность, и оборону, и науку. И быстро улучшала жизнь собственных граждан.

Еще я узнала, что небезызвестного Никиту Сергеевича перевоспитала другая, не дедова, группа — и товарищ Хрущев добровольно и с песнями отправился руководить отдаленным районом в Сибири. Но он-то думал, что там он сможет что угодно творить, а оказалось, что за всеми, кто попал еще в списки, составленными при Сталине (или им самим лично) полагался еще и очень придирчивый пригляд — так что Кукурузник покинул юдоль земную в начале зимы пятьдесят четвертого. Но это — уже по прямому приказу товарища Пономаренко: все же Пантелеймон Кондратьевич был по-настоящему верным сталинцем и «покушения на устои» не потерпел. А сами члены групп по собственному решению (утвержденному Павлом Анатольевичем) «не потерпели нарушения социалистической законности» и все участники убийства Берии отправились вслед за ним в течение пятьдесят четвертого. И все, кто это убийство покрывал — тоже, но тут уже команда товарища Судоплатова отработала.

Так что уже к осени пятьдесят четвертого страна стала уже совершенно другой — а Павел Анатольевич узнал, что «приказ отдала какая-то семнадцатилетняя дура», но вот на кого эта «дура» работала, ему не удалось установить и за четыре последующих года. И он — а вслед за ним и дед (хотя, возможно, последовательность была и противоположной), решили, что мне было доверено «самой выбирать долженствующий случаю план». Выбирать самой, но с чьей-то все же помощью, причем от человека явно не простого: ведь откуда-то я буквально «на следующий день» знала, что Берию убили. Однако — что доказывало величайшую степень преданности всех их «делу Сталина» и Иосифу Виссарионовичу лично — никто даже задумываться не стал, почему столь ответственное дело было поручено непонятной девице: товарищ Сталин лучше знал, кому доверять. А после феерической защиты моего диплома все с темой знакомые пришли к «единственно верному выводу» о том, что товарищ Сталин в своем выборе не ошибся…

А все дальнейшее стало абсолютно понятно: раз девочка доказала, что товарищ Сталин в ней не ошибся, то пусть они и дальше правоту Сталина на практике демонстрирует. И, так как я об этом уже узнала, меня предложение товарища Патоличева не особенно удивило, а уж к предложению товарища Пономаренко я была готова и морально, и в чем-то даже «материально»: проведенные в условиях «сталинского социализма» небольшие преобразования в «специальных районах» обеспечили мне требуемую материальную базу. Не в том смысле, что началось массовое производство очень нужных мне станков и приборов (хотя и оно началось), а в том, что я теперь могла пальцем показать на уже достигнутое и сказать: я делала так и получила вот что. Поэтому — делай как делала я!