Олений заповедник

Мейлер Норман

Он сел в машину и не спеша поехал домой, поднялся по дороге, ведущей к дому, который он купил среди холмов киностолицы, поставил машину в гараже, с минуту выждал, готовя себя к встрече с Иленой, и прошел к ней в гостиную. Она подняла на него глаза от книги, которую читала, и он сразу увидел, что она не в настроении. Впрочем, она часто бывала мрачной в те вечера, когда он был ей неверен, и он не мог понять, то ли она знает, то ли просто чувствует себя неловко, и он подивился тому, как

плохо понимает, что происходит у нее в голове.

– Как Виктор? – спросил он, войдя.

Илена вяло улыбнулась.

– Он сегодня был очень забавный, – сказала она. – Сейчас расскажу тебе, что он делал.

– Отлично, – сказал Айтел, – горю желанием услышать. Но сначала мне надо выпить. – Алкоголь смоет следы Лулу изо рта и подготовит его для Илены. Целуя ее в щеку, он постарался, чтобы это выглядело отчужденно и она ничего от него не ждала, когда они лягут в постель.

– Как прошло совещание? – спросила Илена.

– Сносно.

– Почему Колли не может принять решение? – раздраженно заметила она. – Вечно он все меняет.

– Такой уж он есть, – не стал возражать Айтел и сел рядом с ней.

– Я сегодня скучала без тебя, – сказала Илена. – И огорчилась, когда ты позвонил в обед.

– Я знаю.

– Нет, не знаешь.

– Ох, детка, я устал, – мягко сказал он. – Не ругай меня.

– Интересно, когда мы проведем вместе вечер, – уныло произнесла Илена.

– В конце недели, обещаю. Возможно, вечер пятницы.

– В пятницу днем у меня занятия танцем. Тогда ябуду усталой, – сказала она. Последний год она снова начала брать уроки танца – скорее всего, чтобы быть в форме, чем из карьерных соображений, но она хорошо танцевала и раза два, когда у них были гости, согласилась выступить перед ними.

– Но я обещаю тебе, что мы выкроим время в конце недели, дорогая, – сказал Айтел. Он сел поглубже на диване, сделал ублаготворяющий глоток из стакана и потер глаза, – Как ты провела сегодняшний день? – осведомился он.

– Днем играла в бридж.

– Отлично.

– Я ненавижу бридж, – сказала Илена.

Она была явно в плохом настроении, и Айтел с усталым видом, словно он и в самом деле долго совещался с Колли, выпрямился и погладил ее по плечу.

– В чем дело? – спросил он.

– Я сегодня утром была у моего психоаналитика.

– Ты же по-прежнему встречаешься с ним дважды в неделю, – уточнил Айтел.

– Да, я это знаю, Чарли, но сегодня утром мы с ним поругались.

Это стоило – заплатить тридцать пять долларов за час, чтобы она ругалась с кем-то другим.

– Что же это вызвало? – на всякий случай спросил Айтел.

– Я не хочу говорить о моем анализе.

–

Хорошо.

– Просто мы всегда говорим об одном и том же.

– Ты имеешь в виду своего аналитика или меня? – счел нужным он спросить.

– Ох, милый, ты же знаешь, что я имею в виду аналитика. Он очень толковый, но я не уверена, что он все еще мне нужен.

– Тогда перестань к нему ходить.

– Так я и поступлю… вот только…

– Только – что?

– Это была глупая ссора, – сказала Илена, не давая ему прямого ответа. – Я рассказала аналитику, что мы собираемся купить новый дом, если твоя картина будет иметь успех, и мы стали это обсуждать, и получилось… словом, Чарли, получилось, что я не хочу покупать новый дом.

– Не хочешь? – Казалось, эта перспектива так возбуждала ее в тот день, когда они смотрели дом.

– Ну, в общем, хочу и не хочу. Мы обнаружили у меня раздвоение чувств.

– Да, да.

– Только не злись. Я больше не стану употреблять эти слова, вот только мы обнаружили, что дом кажется мне слишком большим и мы будем выглядеть слишком богатыми.

– Что ж, я могу это понять. – Но она раздосадовала его. Через два-три года ей захочется име1ь дом большего размера чем тот, что он планировал купить сейчас.

– Моему аналитику не понравилось то, что я говорила. Он сказал, что я регрессирую и веду себя как ребенок – это проявляется в моем отношении к деньгам и к тебе и является признаком слабого эго.

Илена говорила, а он критически прислушивался к звуку ее голоса. Она стала лучше изъясняться, и голос у нее стал менее грубым, но сейчас вздорные интонации вернулись. Она коснулась его руки.

– Не знаю, как это произошло, Чарли, только я начала на него кричать и сказала, что хорошо ему говорить, имея дом в двадцать комнат, и что он самодовольный толстый жлоб, и мне противно смотреть на его самодовольство, и если ему не нравится, как я говорю, что ж, никто не просит его брать мои деньги и… – Она умолкла. – Это было просто ужас что.

– Такое ведь уже случалось.

– Да, но на этот раз, Чарли, я действительно так думала. Такого я о нем мнения, и я ему больше не верю, и в следующий раз не стану устраивать сцену, а просто скажу, до чего он мне неприятен. Потому что, понимаешь, не хочу я так жить, как он считает.

– То есть?

– Я хочу сказать, это правда – я многим ему обязана, но он не понимает меня. В самом деле не понимает.

– До меня не доходит.

– Чарли, я ведь знаю твое отношение к новому дому. Ты хочешь его иметь больше, чем тебе кажется, и, наверно, он у нас будет, потому что в конце концов мы всегда делаем так, как ты хочешь.