Олеся
Шрифт:
На меня нашло странное, неопределённое беспокойство. Вот, думалось мне, сижу я глухой и ненастной зимней ночью в ветхом доме, среди деревни, затерявшейся в лесах и сугробах, в сотнях вёрст от городской жизни, от общества, от женского смеха, от человеческого разговора… И начинало мне представляться, что годы и десятки лет будет тянуться этот ненастный вечер, будет тянуться вплоть до моей смерти, и так же будет реветь за окнами ветер, так же тускло будет гореть лампа под убогим зелёным абажуром, так же тревожно буду ходить я взад и вперёд по моей комнате, так же будет сидеть около печки молчаливый, сосредоточенный Ярмола – странное, чуждое мне существо, равнодушное ко всему на свете: и к тому, что у него дома в семье есть нечего, и к бушеванию ветра, и к моей неопределённой, разъедающей тоске.
Мне вдруг нестерпимо захотелось нарушить это томительное молчание каким-нибудь
– Как ты думаешь, Ярмола, откуда это сегодня такой ветер?
– Ветер? – отозвался Ярмола, лениво подымая голову. – А паныч разве не знает?
– Конечно, не знаю. Откуда же мне знать?
– И вправду не знаете? – оживился вдруг Ярмола. – Это я вам скажу, – продолжал он с таинственным оттенком в голосе, – это я вам скажу: чи ведьмака народилась, чи ведьмак веселье [12] справляет.
12
Свадьба [Толковый словарь живого великорусского языка Владимира Даля. Т. 1. Изд. 2. СПб., М.: Изд. Тип. М. О. Вольфа, 1880. С. 188].
– Ведьмака – это колдунья по-вашему?
– А так, так… колдунья.
Я с жадностью накинулся на Ярмолу. «Почём знать, – думал я, – может быть, сейчас же мне удастся выжать из него какую-нибудь интересную историю, связанную с волшебством, с зарытыми кладами, с вовкулаками [13] ?..»
– Ну, а у вас здесь, на Полесье, есть ведьмы? – спросил я.
– Не знаю… Может, есть, – ответил Ярмола с прежним равнодушием и опять нагнулся к печке. – Старые люди говорят, что были когда-то… Может, и неправда…
13
Или «вовколак» – человек-оборотень [Народная демонология Полесья: Публикации текстов в записях 80–90-х гг. XX века. Т. 1. М.: Языки славянских культур, 2010. С. 478].
Я сразу разочаровался. Характерной чертой Ярмолы была упорная несловоохотливость, и я уж не надеялся добиться от него ничего больше об этом интересном предмете. Но, к моему удивлению, он вдруг заговорил с ленивой небрежностью и как будто бы обращаясь не ко мне, а к гудевшей печке:
– Была у нас лет пять тому назад такая ведьма… Только её хлопцы с села прогнали!
Ведьма причисляется к злокозненным персонажам. Считается, что она использует своё знание, полученное либо от матери-ведьмы при рождении, либо от ближайшей родственницы-ведьмы, передавшей перед своей смертью сверхспособность, «во вред людям или ради собственного обогащения». Также «ведьмой может стать любая женщина, изучившая колдовство (книгу чёрной магии)» или заключившая «договор с чёртом».
Согласно полесским верованиям, ведьма умеет отбирать молоко у чужих коров даже одним своим взглядом. Кроме того, она отбирает пряжу у прядущих женщин, «насылает порчу на людей и скот», превращает своих врагов в животных, вызывает «стихийные бедствия, засуху, нашествие насекомых».
– Куда же они её прогнали?
– Куда!.. Известно, в лес… Куда же ещё? И хату её сломали, чтобы от того проклятого кубла [14] и щепок не осталось… А саму её вывели за вышницы [15] и по шее.
– За что же так с ней обошлись?
– Вреда от неё много было: ссорилась со всеми, зелье под хаты подливала, закрутки [16] вязала в жите [17] … Один раз просила она у нашей молодицы злот (пятнадцать копеек). Та ей говорит: «Нет у меня злота, отстань». – «Ну, добре, говорит, будешь ты помнить, как мне злотого не дала…» И что же вы думаете, панычу: с тех самых пор стало у молодицы дитя болеть. Болело, болело, да и совсем умерло. Вот тогда хлопцы ведьмаку и прогнали, пусть ей очи повылазят…
14
Жилище [Современный толковый словарь русского языка Ефремовой. 2000].
15
Ворота
16
По народному суеверию, чтобы причинить кому-нибудь зло, надо сделать в его хлебе закрутку – закрутить несколько колосьев [Куприн А. И. Собрание сочинений в девяти томах. Т. 2. М.: Правда, 1964. С. 490].
17
Зерновой, немолотый хлеб [Толковый словарь живого великорусского языка Владимира Даля. Т. 1. Изд. 2. СПб., М.: Изд. Тип. М. О. Вольфа, 1880. С. 560].
– Ну, а где же теперь эта ведьмака? – продолжал я любопытствовать.
– Ведьмака? – медленно переспросил, по своему обыкновению, Ярмола. – А я знаю?
– Разве у неё не осталось в деревне какой-нибудь родни?
– Нет, не осталось. Да она чужая была, из кацапок [18] чи из цыганок… Я ещё маленьким хлопцем был, когда она пришла к нам в село. И девочка с ней была: дочка или внучка… Обеих прогнали…
– А теперь к ней разве никто не ходит: погадать там или зелья какого-нибудь попросить?
18
Прозвище, данное малорусами великорусам [Толковый словарь живого великорусского языка Владимира Даля. Т. 2. Изд. 2. СПб., М.: Изд. Тип. М. О. Вольфа, 1881. С. 99].
Лечение людей ведьмой представлено в единичных полесских текстах, так как не относится к основным функциям ведьмы. «Этот персонаж считается вредоносным по определению». Отмечаются факты вынужденного обращения жителей к «местным ведьмам» за помощью «в лечении детей и животных», снятии порчи, ворожбе. Совершать добрые поступки ведьме «всегда приходилось под нажимом односельчан».
– Бабы бегают, – пренебрежительно уронил Ярмола.
– Ага! Значит, всё-таки известно, где она живёт?
– Я не знаю… Говорят люди, что где-то около Бисова Кута [19] она живёт… Знаете – болото, что за Ириновским шляхом. Так вот в этом болоте она и сидит, трясьця [20] её матери.
«Ведьма живёт в каких-нибудь десяти вёрстах от моего дома… настоящая, живая, полесская ведьма!» Эта мысль сразу заинтересовала и взволновала меня.
19
Біс (укр.) – бес, чёрт [Большой украинско-русский словарь]. Кут – угол [Толковый словарь живого великорусского языка Владимира Даля. Т. 2. Изд. 2. СПб., М.: Изд. Тип. М. О. Вольфа, 1881. С. 231]. Бисов Кут – Чёртов угол, Бесовский угол.
20
Лихорадка [Толковый словарь живого великорусского языка Владимира Даля. Т. 4. Изд. 2. СПб., М.: Тип. М. О. Вольфа, 1882. С. 450]. «Трясьця её матери» – «Чёрт побери» [Українсько-російський словник. ВТФ «Перун», 2008].
– Послушай, Ярмола, – обратился я к полесовщику, – а как бы мне с ней познакомиться, с этой ведьмой?
– Тьфу! – сплюнул с негодованием Ярмола. – Вот ещё добро нашли.
– Добро или недобро, а я к ней всё равно пойду. Как только немного потеплеет, сейчас же и отправлюсь. Ты меня, конечно, проводишь?
Ярмолу так поразили последние слова, что он даже вскочил с полу.
– Я?! – воскликнул он с негодованием. – А и ни за что! Пусть оно там бог ведает что, а я не пойду.
– Ну вот, глупости, пойдёшь.
– Нет, панычу, не пойду… ни за что не пойду… Чтобы я?! – опять воскликнул он, охваченный новым наплывом возмущения. – Чтобы я пошёл до ведьмачьего кубла? Да пусть меня бог боронит. И вам не советую, паныч.
– Как хочешь… а я всё-таки пойду. Мне очень любопытно на неё посмотреть.
– Ничего там нет любопытного, – пробурчал Ярмола, с сердцем захлопывая печную дверку.
Час спустя, когда он, уже убрав самовар и напившись в тёмных сенях чаю, собирался идти домой, я спросил:
– Как зовут эту ведьму?