Ольга, или семь мгновений весны
Шрифт:
Я показал проездной что-то жующему детине в кепочке. Второй,
пониже ростом и с крайне неприятной физиономией, вопросительно
оттопырил нижнюю губу на Ольгу.
– Ой, а у меня нет, - пискнула она.
Трудно, ох трудно переключаться с лирического настроя на
боевой.
Тот, что в кепке, растянул в улыбке щетинистые щеки.
– Штраф платите...
Деньги у меня были, и я уже даже сунул руку в задний карман
джинсов... но что-то
и где троллейбус-конура?
– Минуточку, - развязно сказал я, и левым плечом стал
постепенно оттеснять Ольгу назад, - разрешите взглянуть на ваше
удостоверение.
Второй вынул из кармана какую-то корочку, махнул ей и собрался
сунуть обратно, но я перехватил его руку - Олино присутствие придало
мне наглости и уверенности в себе, и поднес к глазам. Прочитал разворот,
подслеповато щурясь.
– Это пропуск на проходную, ребята. Не морочьте мне голову.
Пошли, Оль...
Удара я ждал от типа в кепке, так оно и получилось, и я даже
успел среагировать - убрал голову с линии атаки, захватил его руку
и что было силы вывернул. Сколько себя помню, в секции на кумитэ
ни разу не получалось сделать этого толком, а здесь - надо же.
"Контролер" наклонился вперед, следуя за своей выгнутой рукой,
и я дважды пнул его, метя в солнечное сплетение - и не майей и
не йокой даже, а каким-то судорожным дрыгом ноги. А потом мощным
ударом в ухо меня снесло на асфальт - второй явно не дремал.
Упал я неудачно - отсушил локоть и звезданулся головой.
Боль запрыгала в голове и руке - пожалуй, будь дело в спортзале,
я не стал бы вставать. Лежал бы так и лежал...
Вскрикнула Ольга. Меня подбросило вверх, и поднимаясь, я успел
увидеть, как второй отшатывается от нее с грязной руганью, прижимая
ладони к лицу. "Молодец, девочка" - мимоходом подумал я, краем глаза
наблюдая у нее вариант стойки "кошка, защищающая своих детенышей".
Крикнуть бы ей "беги", за минуту авось не замесят, а там видно
будет. И в догонялки можно будет поиграть... но ведь только она
не побежит - я был уверен в этом. Ни за что. Мотнул головой,
вытряхивая из нее лишние мысли и нарастающий звон, переключился
на кепчатого. Падая, я отпустил его, и он тоже поцеловался с
асфальтом. Теперь он бодро вставал - брюки в пыли, морда искажена
злобой. Кепки уже нет, надо лбом - грязно-рыжие вихры. Что же с ним
делать - такого амбала просто так не завалить, он тяжелее меня кило
на сорок... По глазам, решил я, и пальцы
давай, падла, кидайся...
Между тем выражение на его физии изменилось - он испуганно
смотрел куда-то через мое плечо. Старый прием, кого на блесну
ловишь, рыжий ублюдок? Второй отнял руки от лица... Хорошо иметь
длинные ногти, молодец Оля. Но задача осложнилась - теперь их
было двое, и я дернулся влево, пытаясь закрыть ее от обоих.
Цап-царап - это хорошо, но только на один раз. Второй, продолжая
ругаться, качнулся мне навстречу, но кореш сгреб его за плечо,
вякнул что-то - и они с космической скоростью вдарили бегом по
тротуару, уже через пару секунд растворившись в промежутке
между домами.
Только тогда я оглянулся. Вот те на - нет, определенно по
крайней мере на сегодня я временно стал экспертом в удаче: от поворота
к нам медленно ехал милицейский газик со включенными фарами. Как
загипнотизированные, мы стояли и смотрели на приближающийся
автомобиль.
– Поздно гуляете, - сказал мне из окна белобрысый милиционер,
совсем молодой, может на пару лет меня старше. По-моему, он был
здорово пьян.
Я ничего не ответил, и похоже, поступил правильно. Газик так
же медленно проехал мимо.
– Сволочи, - с глубинной, нутряной ненавистью негромко бросила
Ольга вслед удаляющимся стоп-огням, сжимая мой локоть.
– Ерунда, - сглотнув, отозвался я, - больше не сунутся...
– Ты не понимаешь, - сказала она, увлекая меня через дорогу,
те, что в машине - много хуже тех, что убежали.
Пришел "отходняк" - всю дорогу до Олиного дома меня мелко
трясло, я нервно оглядывался по сторонам - она же, наоборот, шагала
ровно и спокойно, задумавшись о своем.
Ухо ломило, оно наверняка покраснело и распухло, в голове
тихонько звенело. Хорошо он мне врезал... Кастетом, что ли? Вряд ли,
кровь бы была... да и не встал бы я после кастета, скорее всего. У
самого подъезда перед глазами поплыло "молоко", я пошатнулся и прижал
ладонь к голове. Неужели сотряс? Хреново...
– Ты что? Голова, да?
– очнулась Оля, с неподдельной, искренней
тревогой вглядываясь в мои мутнеющие глаза.
– Порядок, - с трудом разлепляя губы, выдавил я, - ну что, в
подъезде с тобой авось ничего не случится... пока, я пойду...
– Куда это ты пойдешь?
– изумилась она, - ну-ка стоять! То есть
что я говорю - пошли ко мне!