Олигарх желает жениться…

Рэй Далиша

– Рада, что в вас есть хоть немного порядочности, – привалилась к полотну двери, чувствуя, как металл успокаивающе холодит кожу лопаток.

Неожиданно олигарх протолкнул ладонь мне за спину и надавил, вынудив податься к нему. Низко наклонился и прошептал:

– Мне нравится, что ты говоришь именно то, что думаешь, маленькая психологиня. Радуй меня и дальше, – легонько провел губами по краешку ушной раковины, едва не заставив меня застонать от пронзившего тело горячего спазма. Выпрямился и отступил. – Поехали, давай. Нам еще час добираться до дома, а Даньке давно пора спать.

Взял

меня, потерявшую способность сопротивляться, под локоть и повел к машине, где из задней двери выглядывала нетерпеливая мальчишеская рожица.

Распахнул передо мной переднюю дверь:

– Садись.

Все еще в обалдении, я помотала головой. Просипела: «Сяду с Даниилом», – и занырнула на заднее сиденье.

– Мирослава, ты такая хорошая, – стоило сесть, рыжий прижался к моему боку. Примостил голову мне на плечо и затих.

Его отец хмыкнул, закинул на переднее сиденье мою сумку и сел за руль. Поймал в зеркале заднего вида мой взгляд, несколько секунд смотрел, затем завел двигатель.

Громадная машина бесшумно тронулась, аккуратно выруливая с узкого двора. На трассе к нам присоединились два черных джипа, и под равномерные всполохи мигалок на их крышах наша процессия помчалась в сторону выезда из города.

Глава 11

Янис Славинов

– Доброе утро, Янис Альбертович! – молоденькая стюардесса выпятила в мою сторону вполне достойную грудь и кокетливо хлопнула ресничками.

Я мельком окинул взглядом ладную фигурку под узкой юбочкой и форменной блузкой с глубоко расстегнутыми верхними пуговками. Ну, что же, достойный экземпляр: свеженькая, мордочка кукольная, ножки длинные и ровненькие. И смотрит так, что понятно – щелкни я пальцами и разложится прямо здесь, в проходе у входа в самолет. Предоставит мне абсолютно все, что пожелаю, вплоть до извращений.

Вот только не до тебя мне, красотуля.

Не отвечая, прошел мимо. В салоне бросил портфель на кресло, сам устало рухнул в соседнее. Велел занервничавшей красавице, прибежавшей за мной следом:

– Быстро мне мятный чай, и не отсвечивай больше.

Красотка обиженно хлопнула глазками, но послушно испарилась выполнять приказ.

А я откинулся затылком на подголовник и прикрыл глаза – ну что за вечер и ночь! Ни на одних переговорах не уставал так, как за эти несколько часов.

Устал уже, когда устраивал няню сына, резко свалившуюся с перитонитом в нормальную больницу. Чуть не свихнулся, пока успокаивал Даньку, в истерике орущего, что не останется с нашей экономкой или Риткой. И чуть окончательно не сдох, пока договаривался с психологиней оставить сына на нее, потому что ни на кого другого он не соглашался. Потом еще и сам потащился забирать эту вредину Мирославу из ее дома.

Сжал двумя пальцами переносицу и зажмурился – и зачем я за ней поехал? Отправил бы охрану, и все дела. Доставили бы ежика в лучшем виде. И не пришлось бы всю дорогу наблюдать ее недовольную рожицу в зеркале заднего вида.

Но нет, стоило Даньке робко попросить: «Пап, давай сами съездим за Мирославой?» – отчего-то решил, что это отличная идея.

Поехал… А затем какого-то бельмеса зажал ее возле подъезда…

Ну,

точно подросток неуравновешенный, смешно даже. Но меня тогда реально повело от ее запаха и сверкающих недовольством глаз.

Захотелось прижать ее покрепче, стянуть с макушки заколку, распуская по плечам рыжеватые волнистые волосы. Зарыться в них носом, вдыхая ее чудной аромат. Потом стиснуть ладонями ягодицы под широкими брючками, впечатывая в ее живот свой дернувшийся от желания пах.

Бля, точно озабоченный – даже сейчас, вспомнив ее маленькое ушко под своими губами, почувствовал возбуждение.

Может, правда, по-быстрому стюардессочку оприходовать, да и пойти спать завалиться? Иначе всю дорогу промаюсь от неудовлетворенности, и на переговорах буду зверем на узкоглазых глядеть. Они и так меня побаиваются, потому что в пояс мне дышат, и смотрят на меня словно дети на великана-людоеда.

– Ваш чай, Янис Альбертович, – пропел нежный голосок.

Мягкое движение возле плеча, отвратный запах сладких духов, резанувший удушливым смрадом, и все желание как рукой сняло.

Открыл глаза и рявкнул на красотку, стоявшую в наклоне, изящно оттопырив попку:

– Поставила чай и брысь отсюда. Ко мне не приближаться, поняла?

Девица отшатнулась, едва не опрокинув поднос с чашкой и чайником, которые сгружала на столик у кресла. Попятилась, тараща на меня перепуганные глаза и выпятив надутые губы.

Не обращая на нее внимания, достал телефон и набрал номер:

– Михалыч! – зарычал, не здороваясь, когда на том конце раздался заспанный голос начальника сервисной службы. – Пока не взлетели, стюардессу замени мне. И если еще раз будет какая-нибудь воняющая духами подстилка, уволю тебя к чертовой матери.

Не дожидаясь ответа, отбил звонок. Встал, дошел до кабины пилотов. Переговорил с капитаном и вернулся в салон. Прихватив чашку с чаем, пошел в задний отсек, где располагалась спальня – срочно принять душ и спать.

Спать и больше не думать о психологине, с какого-то перепуга вызывающей у меня неконтролируемые реакции и идиотские желания.

Глава 12

Разбудил меня громкий стук в дверь. Распахнув глаза, я несколько секунд выплывала из сонного оцепенения и пыталась понять, где очутилась.

Вспомнив, судорожно схватила с тумбочки у кровати телефон и уставилась на экран – фух, только семь утра. Вроде бы моя работа еще не должна начаться. Вчера со Славиновым договорились, что няня я с девяти до двадцати двух часов. Ночью после того, как Данька заснет, могу быть свободна. Правда, с условием не покидать дом.

Стук в дверь повторился еще громче и дольше. Кто это у нас такой настойчивый?

Сползла с кровати, накинула на пижаму халат и побрела к двери.

За порогом стояла высокая, наверное, на полголовы выше меня женщина, одетая в строгое черное платье, похожее на очень элегантную униформу. Лет тридцати пяти, смуглая, с резкими, довольно красивыми чертами лица. Черные гладкие волосы собраны в аккуратный пучок. Карие глаза смотрели на меня холодно и чуть брезгливо.

Пробежавшись по мне цепким взглядом от босых ног до всклокоченной макушки, дама холодно проговорила: