Олимпиада-80
Шрифт:
— А! — неожиданно произнесла она. — Это же и есть та самая мумия, которая якобы все хвори прогоняет. Знаю-знаю, в прошлую субботу лекция у нас была про Древний Египет, там про них и говорили. Шибко умный один из Москвы приезжал, все про темные времена рассказывал, как там ихние фанмароны людей притесняли. А как ему Васька-хромой с полупьяну вопрос задал чем у нас не Египет, так умник и стух, все оправдываться начал, мол там коммунизьма не было. А, и леший с ним, — сказала баба Настя, унося сверток куда-то на улицу. — Собачке буду давать,
Тщательно отмыв руки от чудодейственного лекарства, баба Настя достала из-под подпола большую глиняную крынку. Скоро на столе появился внушительный каравай белого хлеба, и длинная палка домашней колбасы. Баба Настя уже было достала глубокие тарелки, готовясь до краев заполнить их наваристыми русскими щами, как Алена, видя ее приготовления, произнесла:
— Нет, нам не надо, мы не будем есть, мы сейчас на свадьбу идем.
— Как не надо? — оторопела неожиданности бабушка. — Ты давай, внучка, не шали, тебе не надо, мужику твоему надо. Мужиков, их ведь как боровов откармливать надо, тогда и покой в доме будет, и тебе свое женское счастье. Поверь старой, я ведь не один год по земле хожу.
— Ну, бабушка, время уже без пятнадцати минут, мы не успеем, — молящим голосом, показывая на висящие на стенке старинные часы, произнесла Алена.
— Эх, внучка, внучка, всему тебя учить надо, да черт с ней со свадьбой, чай не своя, — и, видя что девушка уже поднялась из-за стола, готовясь улизнуть в двери, обиженным тоном продолжила, — ну хоть молочка попейте, держи, — она протянула Максу доверху заполненный стакан козьего молока.
Макс залпом осушил стакан и, поблагодарив бабушку, вышел вслед за Аленой.
Они добрались на соседнюю улицу. Здесь, перед деревянным домом, украшенным старинной резьбой, собралась шумная и веселая толпа. Беспрестанно смеясь и рассказывая друг другу какие-то истории, собравшиеся ожидали жениха, который вот-вот должен был подъехать.
В палисаднике, за высоким решетчатым забором сгрудилась кучка подружек невесты, чем-то тихо перешептывающихся и загадочно хихикающих. Они беспрестанно смотрели вдаль на дорогу.
— Эх, не придет ваш жених, — громко сказал один их гостей, уже явно в изрядном подпитии.
— Ну ты, дядя Петя, еще накликай давай, — пригрозила одна из девушек кулаком.
— А шо я? Ты посмотри на меня, какой я. Меня выбирай лучше. Не хошь? Ну и будешь всю жизнь в девках ходить… — пьяные разглагольствования мужика утонули в бурном шуме выкриков.
«Вон он, едет» раздалось со всех сторон. И у дальнего конца дороги появилась бравая тройка лошадей, нарядно украшенных разноцветными лентами. На красочной повозке сидели десяток коренастых юношей, сопровождающих жениха.
Тройка остановилась и парни ловкими движениями соскочили на землю.
— Ну, где здесь моя суженая? — громко сказал один из них, подходя к калитке.
Девушки за забором
— А вот не пустим, не отдадим невесту за так, — наперебой начали щебетать они, став плотной стеной за калиткой.
— Не пустите, говорите? — весело косясь на них произнес жених. — А нас вон сколько, — показал он на своих товарищей. — Штурмом возьмем.
— Э-не, нас штурмом не возьмешь, — заговорила одна из подружек, — выкуп давай, тогда отдадим.
— Выкуп говорите, ну ладно. — ответил ей жених, беря у своего товарища холщовый мешок и вытаскивая из него кочан капусты. — На тебе выкуп, — сказал он отдавая капусту девушкам.
Те весело расхохотались.
— Ну раз такой выкуп, то во тебе и такая невеста.
Откуда-то из кустов палисадника вышла женщина, облаченная в белую простыню. Ее лицо закрывая белая кружевная занавеска, из-под которой торчали клоки сена. В ее руках был букет из засохших полевых трав. Девушки пропустили «невесту» к жениху.
— А ну-ка, ну-ка, — сказал тот, поднимая занавеску с ее лица. — О, Митяй! Здорово, ты здесь как?
«Невеста», оказавшаяся на поверку старым знакомым жениха, весело, до колик, расхохоталась, протягивая тому свой букет.
Пользуясь тем, что внимание девушек отвлечено, один из сопровождающих жениха отошел к дальнему концу забора и встал на скамейку, пытаясь перелезть через изгородь. Но его действия не остались незамеченными, — и вот, сорвав несколько стеблей крапивы к нему понеслась девушка. Она подбежала к нему и стала стегать крапивой по рукам неудачливого лазутчика. Парень, потирая обожженные руки, отошел от забора, уже не делая попыток перелезть через него.
Видя кратковременное замешательство в рядах обороняющихся, жених сделал едва заметный знак своим товарищам. Вдруг, сплотившись единую массой, они налегли на калитку, стараясь прорвать оборону девушек.
— Ах нет, куда, куда, забор сломаете, — громко заверещали они, стегая штурмующих прутиками и ветками.
— Ах нет? — грозно воскликнул раскрасневшийся жених. — Ну нет, так нет.
Он плюнул себе под ноги и, демонстративно развернувшись, ушел к телеге. Вместе с ним пошло еще два парня. Сев на телегу, он громко скомандовал и тройка унеслась куда-то вдаль.
Девушки озадаченно переглянулись между собой.
— Что, все? — спросила одна из них у оставшихся дружков жениха.
— А что вы хотели, Колян сказал — Колян сделал, его слово железно. Уехал, значит все, — развел руками самый коренастый из них.
В толпе гостей прокатился ропот непонимания.
— Это вот такой у тебя жених был неадекватный, да? — с насмешкой спросил Макс, обращаясь к Алене.
— Да, — язвительно ответила девушка. — Это не мой жених, и никогда им не был. И вообще, не надо доставать меня прошлым, тоже мне святые нашлись. То что было в прошлом уже прошло, — девушка демонстративно сложила руку за руку на груди и скрестила ноги, как бы отстраняясь от Макса.