Олимпиада. Бубновая дама СИ
Шрифт:
— Ладно, тогда можно не спешить устраивать очередную попытку изловить эту шайку.
— Это был не… дневник? — с запинкой переспросил Сердий, плюхаясь в свое кресло.
— Да, не он, — подтвердила я и поднялась, чувствуя, что не могу сидеть на месте.
Прислонившись плечом к одногруппнику, я замерла позади окруживших стол служителей порядка, наблюдая за метаниями Бердинга. Колдун оглядел сомкнувшиеся ряды и нервно икнул, а после и вовсе захохотал.
— Ну что же, господа? — обращаясь к надзоровцам, спросил Бруссин. — Мы нашего дорогого друга здесь
Вслух ему никто не ответил, но два здоровенных мага и закованный в броню из кожи эльф в считанные секунды обыскали колдуна, не обращая внимания на его попытки сопротивляться. На стол ссыпали множество мелких артефактов — накопителей, портал и еще какие-то предметы, назначения которых я определить не смогла.
— Гедымин? — спросил старший охотник.
— Я… — вампир сглотнул, напряженно глядя перед собой. — Я ничего не знал.
— Нам это известно, — сухо заметил появившийся с печатной машинкой пожилой служитель магического порядка. — Стульчик освободи.
Вампир смутился и вскочил.
— Мы могли и сами заметить что-то неладное, — вздохнул Бруссин, — но по всему Подлунному миру достаточно дел, чтобы не замечать маленьких странностей внутри самого Надзора.
— Пропавшие документы… — пробормотал вампир. — Я все никак не мог понять, как они могли исчезнуть из наших архивов… Ни один преступник, даже будучи заинтересованным в них, не стал бы воровать архивные данные из Надзорного хранилища!
— Ты еще молод и тебе простительно, — вздохнул дядя Шиша, — но впредь знай: если ты в чем-то сомневаешься, то сообщай рапортом о своих догадках наверх, в обход непосредственного начальства.
Гедымин не ответил, лишь отошел подальше.
— Вы… не собираетесь меня также допросить? — спросил он, встав позади Бруссина. — Я ведь мог быть соучастником.
Начальник быстро покачал головой и усмехнулся:
— Зачем? Какой бы был мотив у вампира участвовать в затее с дневником Крившина?
— Меня внезапно перевели в отдел, хотя после Военной академии мне еще пять лет предстояло провести в патрульной службе, — принялся сам себя обвинять Гедымин, не обращая внимания на задумчивый взгляд Бруссина. — Я не сообщил о своих подозрениях. Выполнял поручения… шефа.
Да уж! Поручения!
Я громко фыркнула, но тут же прихлопнула рот рукой.
— Сердий, может ты наконец нам все расскажешь? — ласково спросил надзорник, отмахнувшись от вампира. — Или мне самому начать?
Бердинг промолчал, не отрывая взгляда от зеленого сукна на своем столе.
— Ну что же… — подождав еще немного, начал Бруссин. — Вы, ребятки, молодцы, что додумались, хоть и не сразу, дать нам сигнал, а то неизвестно, сколько бы это еще продолжалось.
В Академию я вернулась лишь ближе к ночи, полностью вымотанная и готовая уснуть прямо в холле общаги. Половину дороги я не только не запомнила, но и вспоминать не хотела. Почему-то Шиш не воспользовался порталом, а наверху возле причала воздушных судов нас поджидал очень злой
В общагу мы дошли молча и так же молча поднялись наверх, разойдясь по комнатам. После недолгой борьбы с собой, я сходила в кладовку и устроила себе поздний ужин на ковре в комнате. В середине поглощения третьего бутерброда явился Шиш, и мы молча доели остатки провизии, а потом просто улеглись на ковер, отодвинув подальше тарелки и чашки.
Говорить не хотелось. Мы и так провели почти весь день за этим неблагодарным занятием. Из меня, наверное, даже под угрозами сейчас сложно было бы вытянуть хоть несколько строк. Но Шиш и не пытался разговаривать, и я была благодарна ему за это.
Хотелось ли мне провести этот заканчивающийся день в одиночестве? Скорее всего, нет.
Один трудный день, вскрывший все тайны и распутавший сети недомолвок вокруг смерти моих родителей.
Я была благодарна магу за то, что он догадался просто побыть со мной, чтобы вспоминая и еще раз прокручивая в голове все сведенья, не приходилось это делать одной в полной тишине и темноте.
Голова немного болела, не столько от усталости, сколько от треска клавиш печатной машинки, который сопровождал каждое слово в том злополучном кабинете, где я узнала все.
Все началось не десять лет назад, а намного раньше. Мои родители не первый год охотились на Крившина, пытаясь остановить безумного колдуна — ученого, который перемещался по княжествам со скоростью взбесившейся блохи. За ним тянулся кровавый след язв, каждая из которых означала выговор от совета магического сообщества и скандалы с князьями. Надзор стоял на ушах. Многие из начальства за те несколько лет лишились своих мест, но поток безумств никак не затихал. Да и как остановить свихнувшегося колдуна, если предугадать его действия не возможно? Он то исчезал на несколько месяцев, даруя передышку, то за неделю умудрялся стать причиной гибели сотни людей и нелюдей. Каким-то чудом Надзору удавалось сдерживать поток информации, хотя газетчики стремились поведать миру о кровавых экспериментах колдуна.
Наблюдая за охотой и ведя документацию отдела, Сердий Бердинг знал обо всех опытах Крившина и в какой-то момент догадался, что это не череда безумных разрозненных экспериментов, а один и тот же, над которым многие годы работал колдун. Кто еще кроме колдуна, каждый день переписывавшего и перепечатывавшего тонны сведений из отчетов и доносов мог заметить общие черты? Никто. Бердинг не только заметил связь, но и задумался над тем, что рано или поздно одна из попыток станет удачной…
Нам с Шишем так и не обмолвились, что же за опыты ставил Крившин, но по обрывкам фраз я легко догадалась и сама: если бы у колдуна получилось, то Подлунный мир содрогнулся от появления нового не разумного, но смертоносного создания.