Олимпиец. Том V

Осколков Артур

Я отступил на шаг и поклонился.

— Императрица Греции и Эллинов, Екатерина Первая.

* * *

Тартар. Путь к Бездне

Четыре фигуры в плотных, серых плащах медленно спускались по каменным ступенькам. Первым шел Гермес — давний приятель Аида, он не раз ходил к тюрьме титанов и знал путь, как свои пять пальцев. Только сегодня обычно веселый и постоянно болтающий бог был удивительно молчалив. Не раскрывал попусту рот, двигался аккуратно и тихо, постоянно оглядываясь и смотря под

ноги. На то была причина. Последнее, что Гермес хотел — это привлекать внимание хозяина дома. Даже, если тот еще не оправился от полученных ран.

— Врата Дедала, — спустившись с последней ступени, Гермес остановился перед огромной каменной аркой. Казавшаяся пустой для обычного смертного, взор бога рисовал многочисленные руны и жужжащие механизмы, приводящие врата в движение.

Преграда. Сложная и опасная. В другое время, известный вор попытал бы счастья с уникальным замком, но не сегодня. Сегодня риск был слишком велик. Поэтому Гермес отступил в угол коридора, пропуская вперед еще две фигуры в серых хламидах. Работа бога закончилась, — он провел их незамеченными в Мир Смерти — но для остальных она только начиналась.

Афина первой сбросила капюшон.

— Одиссей?

— Мне нужна пара минут.

— Поторопись, — кивнула Афина, доставая из-под хламиды отрезанную голову бога кузни. — Старик уже начинает гнить.

Наблюдающий из угла Гермес поморщился и отвернулся. Не то чтобы он любил старика Гефеста, но подобному подходу недоставало привычному богу… изящества, что ли? Впрочем, Гермес осознавал, что выбор у них невелик. Либо следовать плану, либо познать на своей шкуре гнев Зевса. В то, что Владыка Богов проигнорирует смерть сразу двух Олимпийцев, Гермес просто не верил.

Выражение на лице брата не укрылось от Афины. В отличии от Гермеса, смерть кузнеца ее не трогала. Радовала даже. Как-никак она сама вонзила копье в сердце старика и отрезала голову, с мрачным удовольствием наблюдая, как последние капельки жизни покидают уродливого бога. Гефест не раз требовал ее в жены, трижды пытался взять силой… В глазах Афины мужчина получил по заслугам. Впрочем, его судьба не изменилась бы даже, будь он невиновен. План важнее и не предусматривал исключений.

— Готов?

— Да, — кивнул Одиссей и, забрав голову, поднял ее в воздух. — Можно начинать.

— Приступай.

Гермес с интересом смотрел, как Символ на голове директора поплыл, меняя цвет и форму. Ярко желтый Аполлона, зеленый Артемиды, теперь он превратился в стальной венок Гефеста. Вестник восхищенно присвистнул. Человек, забравший силы сразу трех богов… Редкое зрелище.

В это время коридор перед аркой наливался светом. В руках Одиссея отрубленная голова словно бы вернулась к жизни. Челюсть дергалась вниз, нос судорожно пытался вдохнуть воздух, а глаза… Глаза светились потусторонним огнем, словно два фонарика ночью. И там, куда указывал их свет, скрытые механизмы арки приходили в движение.

— Видно что-нибудь? — непривыкший к безделью Гермес заглянул сестре через плечо.

— Помолчи, — бросила Афина, с меланхоличным

видом касаясь то одного призрачного шарнира, то другого. Так продолжалось минуту. Две. Три. Десять. Гермес уже начал переживать, что что-то не так, но тут с противным щелчком механизм повернулся последний раз и застыл. Странное жужжание машины стихло, и врата Дедала медленно отворились.

Путь вперед был свободен.

— За мной, — коротко приказала Афина, первой ступая вперед… и внезапно замерла, словно врезавшись в стену.

Одиссей нетерпеливо цокнул языком.

— Что?

— Не могу пройти, — Афина раздраженно нахмурилась, быстро прикидывая в голове причины. Решение нашлось быстро. Она вздохнула. — Похоже, Аид расширил защиту.

Гермес тихо выругался. Это в их планы не входило.

— Уходим?

— Нет. Другого шанса может не представиться. — Одиссей подошел к богине и осторожно постучал по невидимой стене костяшками пальцев, словно пробуя ее на прочность.

— Руны крови?

Афина кивнула.

— Да. Только потомок Аида способен пройти через эти врата.

— Потомок Аида говоришь? — Одиссей косо взглянул на закутанную в серый плащ фигуру, которая до этого держалась в отдалении. — Тогда в чем проблема? Дай мальчику немного свободы. Выбора у нас все равно нет.

Афина закусила губу и, поломов голову пару секунд, нехотя согласилась. Ее избранный прав. Выбора у них и правда не оставалось. Эх, если бы поддельный Адриан согласился на сделку… Как все было бы проще. Увы, Одиссей доложил, что Персефона вмешалась первой и спасла принцессу сама.

Жаль, что мальчика нельзя просто заставить отдать кровь — решение сломать Печать должно быть добровольным. Бездна и все ее ограничения!

— Адриан, — заставив себя успокоиться, Афина сняла с мальчика капюшон и ласково провела по непослушным волосам. — Ты готов?

— Да.

Голос ребенка звучал глухо, вялый язык будто отказывался произносить слова. Уязвленный собственной слабостью, Адриан застенчиво покраснел и уставился в пол, избегая встречаться с богиней взглядом.

Афина едва сдержала разочарованный вздох. Неужели это реальный сын Аида и Персефоны? В такие моменты богиня спрашивал себя: «Не ошиблась ли она с подменой душ? Не забрали ли себе копию вместо оригинала?».

Ничем не выдав своих эмоцией, Афина тепло улыбнулась и погладила мальчика по щеке.

— Ты все помнишь? Что нужно сделать, что сказать?

— Да, — голос ребенка звучал еще тише. Внезапно, мальчик осознал, что происходит что-то не то. Он вздрогнул и поднял на богиню нерешительный взгляд. — Тетя… Разве… Разве ты со мной не пойдешь?

— Я бы очень этого хотела, правда, — тут Афина ничуть не кривила душой. Мальчик был нужен, чтобы сломать печать, — дальше богиня планировала вынести душу Кроноса наружу, а после, обговорив условия, вселить в более сильное тело поддельного Адриана — но ей хотелось быть рядом. Контролировать весь процесс от и до. — Увы, это невозможно. Справишься сам?