Олимпиец
Шрифт:
Что дальше? Сам возьмет удочку и пойдет рыбачить в реке Стикс, на радость его брату Посейдону?
Но это так. Придирка. В конце концов у всех есть свои мелкие слабости. Даже у него самого их хватает.
Так вот, если забыть про еду, то Аид любил ужины по двум причинам.
Во-первых, у бога было куча дел, и любую законную возможность отвлечься он воспринимал как подарок от самого Хаоса, создателя всего сущего.
Тут ведь как. Пока его родственники максимально устранились от дел смертных, наблюдали сверху и вкушали прелести
Он один и его немногочисленные помощники. Те, кстати, тоже буквально загибались. Но при этом никто и не решался лично выразить недовольство своему господину. И тут дело даже не в страхе. Просто те сами знали, что их боссу приходится сложнее всего.
Хуже всего было во время масштабных войн. В такие периоды поток душ превышал все мыслимые и немыслимые пределы, и те даже иногда вырывались на поверхность. Что за этим следовало — вполне очевидно.
Хаос, безумие и новые смерти.
И это если забыть про миллион других проблем, с которыми вынужден сталкиваться любой правитель. Коррупция, возмущения подданых, проблемы с экономикой и полное отсутствие свободного времени.
В этом смысле Подземное Царство мало чем отличалось от любого земного. Только больше в разы. И мрачнее на порядок.
Тяжёлая работа, но Аид не жаловался.
Это были его поданные. Его царство. Его обязанность. И он изо дня в день делал все, чтобы Подземный Мир не развалился на части под своим собственным весом. Он отдавал все себя работе. И именно поэтому, каждый перерыв был особенно ценен.
Второй же причиной была… Персефона. Несмотря на все ссоры и проблемы, бог любил свою жену. Ценил ее, хотел с ней говорить и подолгу слушать. Тем более, что они с ней редко виделись, особенно в последнее время.
Аид любил ужины. Обычно. Но не сегодня.
— Будь так любезен, дорогой муж. Передай мне соль, — ледяным голосом попросила Персефона.
Аид молча передвинул к ней солонку и вернулся к тарелке. В его руке словно из воздуха возник серебряный нож, которым тот с остервенением принялся резать жесткое мясо. Тарелка, стол и даже то самое бедное мясо дрожали под его усилиями, но бог не собирался останавливаться.
Он разрежет блюдо на миллион кусочков. А потом еще на миллион. И лишь затем, подумает о том, чтобы его попробовать.
Персефона планировала сделать нечто похожее, но уже с солью. Если бы Стахий увидел, что делают с его блюдом, его творением… Умер бы еще раз.
Короче, ужин не задался.
Аид понимал, что все это глупо, и им бы поговорить, но… Оба супруга были богами. Бессмертными и всесильными. А потому слишком гордыми, чтобы сделать первый шаг к примирению.
Снизу стола раздалось тихое поскуливание. В любой другой день Цербер как мячик прыгал бы вокруг хозяев и выпрашивал вкусняшки, но… Не сегодня.
Сегодня гигантский рыжий пес лежал на
В них читался всего один вопрос.
«Что случилось, хозяин? Почему все такие грустные?»
— Все в порядке, малыш, — потрепал пса по холке Аид и протянул тому маленький кусочек мяса. — На. Держи.
Цербер деликатно ухватил угощение зубами и благодарно лизнул мужчину по руке шершавым языком. Пес прекрасно понимал, что все было далеко не в порядке — собаки вообще отлично чувствуют чужое настроение, особенно трехголовые — но все равно оценил попытку хозяина. Пусть тот и лгал.
— Все в порядке? — холодным голосом переспросила Персефона. — Ты так это называешь?
— Если ты хочешь что-то сказать…, — оставив сторону нож, не менее холодно ответил Аид. — То говори. Я слушаю.
— Сказать? Хочу сказать?
Глаза богини превратились в две тонкие щелки, изящные кулаки сжались. Цербер снизу заскулил еще громче и закрыл лапами все три пары глаз.
Он ожидал бурю.
Внезапно дверь в столовую распахнулась настежь, и в столовую царственно вошла огромная фигура.
Мужчина. В парадном белом хитоне, со сверкающими глазами и белоснежной бородой.
— Ба! — радостно воскликнул он. — Какие у вас хмурые лица! Неужто в Подземном Царстве снова раздор? Не хотелось бы!
— Зевс? Не ожидал тебя тут увидеть, — удивился Аид и жестом указал на свободный стул. — Проходи, брат. Раздели с нами трапезу.
— Почему нет, — хохотнул Владыка Небес, опустился на представленное место и игриво подмигнул Персефоне. — Что, невестка? Не жалеешь, что променяла зеленые склоны Олимпа на этот мрачный мир?
— Нет. Я всем довольна, — отрезала женщина и промокнула кончиком салфетки губы. — Пожалуй, мне лучше уйти.
— Так скоро? — огорчился Зевс и немного нахмурился. — Сразу как я пришел? Ты не рада меня видеть?
— Что ты, Великий. Просто в этом «мрачном» мире, — он специально выделила это слово. — У меня множество дел.
Персефона вышла из-за стола и пошла к выходу. И только в самом конце обернулась и с явной издевкой наклонила голову.
— Приятного аппетита.
Хлопнула дверь.
— Да-а-а. Прямо как моя Гера, — задумчиво протянул олимпиец, уставившись ей вслед. Наконец он повернулся к Аиду и дружески хлопнул того по плечу. — У нас с тобой похожие вкусы, брат! Кто бы мог подумать!
— Сомневаюсь, — покачал головой тот. Бог с трудом сдерживал раздражение. — Что привело тебя в мой дом?
Зевс не ответил. Вместо этого он ухватил со стола разукрашенный стеклянный бокал и налил туда вина из глиняной амфоры, с изображением Лернейская гидры на боку. Затем осушил его одним могучим движением и восхищённо причмокнул губами.