Олимпионик из Ольвии. «Привидения» острова Кермек (сборник)
Шрифт:
Дойдя до конца этого ряда, мальчишки оказались перед большим двухэтажным зданием, массивная дверь которого почти не закрывалась: в неё то и дело входили и выходили озабоченные люди.
– В этом здании у нас городская управа, здесь обитает всё городское начальство, разные там коллегии: архонтов, семи, девяти, агораномов, астиномов. Да ещё всякие писцы и конторщики. А вот это – гимнасий, – продолжал Тимон, подведя Плавта к соседнему, намного большему по занимаемой площади одноэтажному зданию с лепным изображением головы Медузы горгоны [79] на фронтоне. – Здесь эфебы и грамоте учатся, и атлетическими упражнениями занимаются. Для этого там имеется большой гимнастический зал. В гимнасии
79
Медуза горгона – чудовище, превращавшее взглянувших на неё в камень.
– А это правда, что там занимаются одни мальчишки? – полюбопытствовал Плавт.
– Конечно, правда.
– А почему так? Разве девочкам не надо учиться?
– Сразу видно, что ты живёшь в деревне и не знаешь городских обычаев. Вот мы сколько прошли по городу, а ты много видел женщин? – спросил Тимон. – Даже здесь, на Агоре? Можно сказать, одних мужчин мы всё время и видим. А почему?
– В самом деле, почему? – уставился вопросительно на Тимона Плавт.
– В городе принято, что эллинская [80] женщина, будь она молодая или пожилая, должна находиться дома и заниматься домашними делами: шитьём, ткачеством, приготовлением еды, присмотром за рабами, воспитанием детей, – старался как можно доходчивей объяснить Тимон. – Зачем ей грамота? А тем более, гимнастические упражнения? Другое дело – мужчины. Они работают, торгуют, занимаются политикой и государственными делами. Наконец, когда приходится, мужчины воюют. Как тут обойтись без грамоты и физических упражнений? Потому-то и учатся в гимнасии одни лишь мальчишки.
80
Эллин, эллины – так называли себя древние греки.
– А это правда, что атлетикой они занимаются там, ну… совсем голыми? – с сомнением в голосе спросил Плавт.
– Когда как. Когда голышом, а когда в набедренной повязке, – ответил Тимон. – А как же ты будешь бороться, скажем, в хитоне? Или бегать в гиматии?
– Должно быть, ты прав, – согласился Плавт. – Но всё равно… я, наверное, не смог бы показаться голым на людях. А ты не знаешь, какими видами атлетики они там занимаются?
– Почему «не знаю»? Знаю. Бегом, прыжками в длину, кулачным боем, борьбой, метанием копья и диска, стрельбой из лука. Вот… пожалуй, и всё…
Осмотрев со всех сторон гимнасий, ребята возвратились на площадь Агоры.
– Что дальше? – спросил Плавт.
– Думаю, тебе следовало бы ещё увидеть театр, – ответил Тимон.
– Да! Обязательно театр! – встрепенулся Плавт. – Я столько слышал о театре, но смутно представляю, что это такое…
– Значит, идём к театру.
Оказалось, что театр находился совсем рядом с Агорой, только оттуда он не был виден. Но достаточно было миновать восточный торговый ряд, свернуть в конце его вправо и пройти оргий [81] десять, как перед ребятами открылась совсем другая картина. Они стояли на краю вершины высокого, спускающегося до лимана холма, весь пологий склон которого был застроен жилыми домами. И рядом, почти у самих их ног лежал, как на ладони, театр. Не стоял, как того ожидал Плавт, надеявшийся увидеть что-то вроде дворца или стои, а именно лежал, поскольку был похож на большущую неглубокую чашу, вдавленную в склон холма.
81
Оргия – мера длины, равная 1 м 85 см.
Чаша делилась как бы на две почти равные части. Нижнюю, несколько большую, его занимала орхестра – ровная площадка с небольшим алтарём Диониса в центре.
– На орхестре, –
Скене изображала фасад дворца с поддерживаемыми колоннами фронтоном посередине и несколькими дверями.
82
Корифей – руководитель хора в древнегреческом театре.
– А это театрон [83] , – Тимон показал на верхнюю половину чаши, которая множеством полукруглых скамеек-ступеней поднималась вверх по склону холма. – Здесь…
– Я уже догадался! – перебил Тимона Плавт. – Здесь сидят зрители. Ведь так?
– Конечно, зрители. Кто же ещё?
– Интересно знать, сколько их может тут уместиться?
– Много. В прошлом году я был здесь с дядюшкой Фокритом и тётушкой Мелиссой. Народу набилось пропасть! Так дядюшка Фокрит говорил, что зрителей собралось не меньше пяти тысяч.
83
Театрон (от слова «теаомай» – смотрю, гляжу), отсюда «театр».
– Так ты уже был в театре и всё видел? – оживился Плавт. – Расскажи!
– Ну-у… театр… Это когда актёры изображают перед зрителями какое-нибудь интересное событие или занимательный случай из жизни какого-нибудь бога или героя. Причём разговаривают только стихами. И что удивительно: все актёры – мужчины. Даже женские роли – и те исполняют мужчины.
– И тут женщин зажимают, – неодобрительно заметил Плавт.
– И у всех актёров на лицах маски, – продолжал Тимон. – Если актёр играет серьёзную или трагическую роль, то и маска на нём серьёзная, строгая, а если роль смешная, комическая, то и маска, соответственно, смешная, а то и смеющаяся.
– Как интересно! – воскликнул Плавт и, вздохнув, поникнувшим голосом добавил: – Когда же я увижу театр?
– Увидишь! – заверил его Тимон. – Обязательно увидишь! Упроси отца приехать в Ольвию на Великие Дионисии – и увидишь.
– А платить за это надо?
– Нет, не надо. Я же говорил, что все расходы по организации театральных представлений берёт на себя кто-нибудь из зажиточных горожан, которого называют хорег. Например, в позапрошлом году хорегом был дядюшка Фокрит.
– Что бы там ни говорил отец, а всё-таки хорошо жить в городе! – мечтательно произнёс Плавт.
– Конечно, хорошо, – согласился Тимон. – Но давай-ка сойдём вниз. Покажу тебе одну интересную штуку.
Мальчишки по высеченным в склоне холма ступенькам спустились в театрон.
– Сядь хотя бы вот здесь, – показал Тимон на один из верхних ярусов скамеек, – а я пройду к скене и позову тебя оттуда, вначале тихонько, затем громко. Ты же слушай внимательно.
– А что будет? – поинтересовался Плавт.
– Увидишь, – коротко ответил его провожатый. – Точнее, услышишь.
Плавт остался наверху, а Тимон сошёл вниз, поднялся по ступеньками на проскенион и тихо, почти шёпотом вымолвил:
– Плавт, ты слышишь меня?
– Слышу! – обрадованно воскликнул Плавт. – Можно подумать, что ты прошептал мне на ухо!
Тимон немножко помедлил и вдруг крикнул что было мочи:
– Плавт!!!
Плавт вздрогнул и испуганно осмотрелся. Потом взглянул на проскенион – Тимон стоял на прежнем месте.
– Как ты это делаешь? – придя в себя, спросил Плавт. – Мне показалось, что ты крикнул совсем рядом.
– Ничего я не делал. Ты наклонись и посмотри под скамьи. Видишь вмурованные под ними горшки и кувшины? Это они так усиливают звук. А сделано это для того, чтобы и на задних рядах хорошо было слышно актёров, хор и флейтиста.