Олимпия

Артем Тихомиров

Олимпия

Высшие и низшие, господа и рабы - вот истинный порядок вещей

Меандр Великий, законотворец

Страх

Лима хорошо слышала слова старого Полифема:

– Нам снова объявили войну?

Она выглянула в дверной проем, чтобы узнать,

– Кому-то опять не повезет, - добавил старик, почему-то глядя на свои руки. Напротив него стояла Кадия, высокая илотка[1], переведенная недавно из Северного сектора[2].
– Хорошо, что моя семья давно мертва?
– По его губам пробежала бесцветная улыбка.

Не сказав ни слова, Кадия кивнула. На ее неподвижном лице тускло горели темные глаза. С первого дня она казалась Лиме просто живой куклой, которая делает только то, что надо и не выходит за рамки обязанностей. И лишнего слова от нее не услышать, тем более шутки или смеха.

На этом разговор закончился. Полифем оправил бороду и побрел по длинной дорожке, уходящей к дальнему краю купола. Уже через несколько шагов старик исчез за поротом, скрывшись в густых зарослях.

– Почему ты стоишь?
– спросила Кадия. Она появилась прямо перед Лимой, и, застигнутая врасплох, девушка попятилась.

– Ничего?

Кадия взирала на Лиму с гневом и подозрением. Затем перевела взгляд на ее желтый комбинезон, расстегнутый на груди. Расстегиваться - не по форме. И подгибать штанины тоже. За это могут влепить выговор или даже наказать штрафом, в иных случаях, нарушителю грозит трехдневный срок в тюрьме. К счастью для Лимы, до заключения дело еще не доходило.

Теперь, судя по взгляду Кадии, все могло измениться.

– Бездельничаешь, - прошипела та, качая головой.

– Вы донесете на меня?
– спросила Лима.

Кадия прищурилась, бросила взгляд на щетку, которую девушка держала в руке.

– Я наблюдаю за тобой все то время, как меня перевели. Твоя работа самая простая, но ты пользуешься любой возможностью делать ее плохо.
– Она выставила указательный палец и нацелила его Лиме в грудь.
– Простой убирай мусор!

Это была самая длинная речь Кадии с момента появления в оранжерее.

Подарив девушке презрительный взгляд, илотка повернулась, чтобы уйти, но неожиданно Лима схватила ее за предплечье.

Кадия замерла, превратившись в статую, и процедила:

– Что это значит?
– Между словами она оставила достаточно места.

Но Лима не разжала пальцев.

– Я только хотела спросить, в каком секторе будет охота? Уже объявили?

В ответ Кадия вырвала свою руку и подошла к девушке вплотную, глядя сверху вниз.

– Ты, должно быть, выжила из ума, если ведешь такие разговоры!

– Я просто хочу знать. Это плохо?
– спросила та.

Кадия поразилась настолько, что долго не могла ответить.

– Тебе семнадцать лет, девочка, но ты? Эфоры[3] никогда не говорят, где нанесут удар. Это случится

Лима не сдавалась.

– Вы говорите неправду. В прошлом году объявили.

Кадия посмотрела по сторонам, точно боялась, что ее поймают на воровстве, но ее страх был не таким уж глупым. У любых стен бывают уши, говаривал отец Лимы, а у некоторых и глаза.

– В прошлом году?
– Кадия понизила голос до шепота, еле шевеля губами, - Южный сектор был наказан за неповиновение.

– Какое?

Глаза высокой илотки сделались большими и круглыми.

– Как ты? как ты можешь задавать такие вопросы? Девочка, ты в своем уме?
– Она подняла руку, чтобы пощупать ее лоб, но Лима мягко отстранилась.

– Не нужно. Вообще-то, я не сумасшедшая.

Здесь Кадия отшатнулась, из ее рта вылетел нервный смешок.

– Ага! Ага, я поняла! Ты провокатор! Но нет! Я ничего не говорила!.. Я всего лишь работаю!
– Теперь она стала буквально серой от страха.

– Но постойте?
– Лима шагнула к ней, хотя и сама не знала, что собиралась делать - может, обнять?..
– не нужно бояться?
– она тоже перешла на шепот, - я не провокатор?

Кадия выпрямила спину. Теперь ее движения стали какими-то деревянными, резкими, она походила на марионетку, управляемую при помощи ниточек.

– Я только работаю!
– громко сказала женщина, неизвестно к кому обращаясь, и быстро зашагала прочь.

Чувствуя стыд и досаду, Лима сделала последнюю попытку остановить ее, но Кадия уже ушла. Зеленые джунгли, буйно растущие под куполом, поглотили желтый комбинезон илотки.

Лиме ничего не оставалось, как только вернуться к работе.

Кадия не отличается от остальных, ей кругом мерещится опасность. Кто знает, что бедняжке пришлось пережить в прошлом?

Лима прикусила губу.

Итак, нацепить маску безразличия. Не выделяться, не провоцировать, не привлекать лишнее внимание. Отец неустанно твердит ей об этом, зная, насколько Лима бывает надоедливой и любопытной. Даже в свои семнадцать она зачастую вела себя как маленький ребенок, не в силах избавиться от старых привычек. Не пора ли вырасти и повзрослеть, наконец? Для илота, говорил отец, длинный язык - первейший враг, и чем раньше илот запомнит эту простую истину, тем лучше.

Лима понимала, что в очередной раз дала маху. Должно быть, Кадия думает о ней сейчас самое плохое. Прослыть провокатором куда хуже, чем быть им на самом деле?

Она вспомнила посеревшее от страха лицо женщины и почувствовала холодок, пробежавший на спине. О чем думала Кадия в тот момент? Какие воспоминания всколыхнул в ней этот безотчетный страх?

Нужно поговорить с Полифемом. Может быть, он, кому Кадия доверяет, замолвит за Лиму словечко?

Девушка огляделась. В этом отсеке оранжереи, разделенном надвое прозрачной перегородкой, больше никого не было. Во влажной и жаркой тишине звук пластиковой щетки давал громкое и неприятное эхо.