Олимпийские игры

Навара Надежда

«Выход? – переспросил тот и грустно улыбнулся. – Приятель, наш поезд идёт в один конец. На него не продают обратных билетов».

Тогда Алекс не поверил, не захотел верить. Теперь? Теперь он уже не мог просто жить, радоваться, любить…

Светлана. Капитан Ларсон здесь, рядом, на Олимпии.

Сердце забилось сильнее и настойчиво потребовало:

«Позвони ей, поговори, попроси. Она поймёт. – И тут же жёстко: – Нет! Будь ты проклят! Не лезь к ней со своими соплями!»

Борис. Брат должен прилететь на планету пятого января.

В детстве он заменил Алексу

отца и потом всегда поддерживал. Всё предвидел, предупреждал, пытался помочь. Алекс не понял его, заподозрил в трусости, оскорбил и оттолкнул.

«Найди мужество попросить у него прощения. И всё станет как раньше».

«Давай-давай, ври себе дальше. Меня-то ты не обманешь, – ухмыльнулся офицер с Мьёлнира и подначил: – Никто тебе не поможет. Нечего резину тянуть. Решил – делай. Сейчас!»

«Ну и сволочь же ты. – Алекс скрипнул зубами. – Слушай приказ, майор. Сначала завершишь дело, которое тебе поручили, а потом хоть в сортире топись!»

Он выкрутил регулятор душа до упора. Вода больно исхлестала лицо и грудь. Вот так-то лучше.

«А ты убирайся».

«До следующей встречи…» – отражение в зеркале таяло, истекая каплями по стеклу.

Алекс вышел из ванной комнаты. Часы на столике возле кровати показывали пять утра.

Рановато для утренней пробежки.

Он вздохнул и потянулся за спортивным костюмом.

Видавший виды пикапчик остановился в сотне метров от входа в отель «Империал» на противоположной стороне улицы. В кабине машины сидел плотный мужчина лет сорока. Он заглушил двигатель и устроился поудобнее.

В период терраформирования Олимпии климатические условия на планете постарались довести до комфортных субтропических кондиций, и всё же ночной перепад температур в Олимпик-сити в «зимний» период достигал пары десятков градусов.

Минут через десять неподвижного сидения в кабине водитель зябко поежился, достал из «бардачка» потёртую армейскую фляжку и свернул крышечку. Глоток – и ароматная жидкость обожгла горло, проникла в желудок, по телу разлилось приятное тепло. Мужчина протёр запотевшее боковое стекло и оглядел улицу. Основной поток празднующих уже схлынул, но перед отелем все еще толкалось достаточно народа.

«Повезет или нет? – лениво подумал наблюдатель и еще раз приложился к фляжке. – Собачья работа».

Йохан Тойфер кривил душой. На самом деле он любил именно такие минуты ожидания. Они пробуждали неповторимый вкус риска, инстинкты охотника, напоминали времена, когда Тойфер еще служил в армии и был пилотом ТЕХНО.

«Когда судьба выбрасывает человека на обочину жизни, он имеет право немного поворчать», – частенько приговаривал Йохан.

Знакомые считали подобные заявления проявлением эксцентричности характера, а коллеги по работе – позёрством. На их взгляд, ведущий обозреватель криминальной хроники новостного канала «Заксен им визир» не имел повода сетовать на судьбу.

Откуда и тем, и другим было знать, что побуждало его раз за разом ввязываться в очередную авантюру, лично участвовать в головокружительных полицейских погонях, снимать на видео бандитские стычки.

Журналист Тойфер был готов отдать все – известность,

деньги, даже саму жизнь – за то, чтоб снова оказаться за рычагами ТЕХНО.

Ротмистр в отставке Тойфер, бывший командир разведки Восьмой механизированной бригады Канопуса, знал: мечта неосуществима.

Серьезная контузия навсегда изменила жизнь – он больше не мог управлять нейролинком. Всё, что ему осталось, – «собачья работа, повезёт или нет».

Йохан хмыкнул, завинтил фляжку и мысленно вернулся к предмету текущего расследования. Последние три недели он плотно занимался событиями, предшествовавшими открытию Олимпиады.

«Удивительно, как это до сих пор никто не взял труда сопоставить факты! – Он слегка тряхнул головой и саркастически усмехнулся: – Определенно – люди тупеют прямо на глазах».

Там, где речь идет об огромных деньгах, нет места честной игре. Шантаж, закулисные махинации, а иногда и прямое силовое давление на пилотов и владельцев ТЕХНО-клубов – фирменный стиль спортивного бизнеса Олимпии. Нынешнее предсезонье не стало исключением, а пожалуй, и било все рекорды.

С войны возвращались солдаты, они искали работу. Привычную работу. Приток кандидатов на участие в гладиаторских сражениях перекрыл все ожидания. Владельцы клубов получили возможность навязать пилотам крайне невыгодные контракты.

Пробные схватки и отборочные соревнования постепенно приобрели характер настоящих боевых действий. Озлобленные пилоты, забыв о благородстве и зрелищности поединков, любым доступным способом уничтожали технику противника. На стадионах участились несчастные случаи со смертельным исходом. Букмекеры буквально сходили с ума, пытаясь определить быстро меняющихся фаворитов. Необычайно возросла активность околоспортивных мафиозных формирований.

Записные эксперты в один голос талдычили о специфике первого послевоенного чемпионата, Йохан же углядел в хаосе предстартовой лихорадки нечто большее. Журналист вывел закономерность: если на стадионе появлялся действительно талантливый, неординарный, но неизвестный пилот, то после нескольких одержанных побед он таинственным образом исчезал.

Постепенно у Тойфера образовался список из полутора десятков имен. Все фигуранты, как правило, являлись ветеранами войны с Легионами, и самое важное – отличными профессионалами. Последнее не вызывало у Йохана сомнений. Он и сам когда-то был классным пилотом и мог безошибочно оценить квалификацию воина.

Журналист осторожно навел справки. Все сошедшие с дистанции имели предварительный договор на участие в отборочных соревнованиях. После исчезновения новичка владелец клуба получал по почте официальный отказ от заключения полноценного контракта. Дальше никаких подробностей, никаких следов.

Собственно, менеджеры не очень-то переживали по этому поводу: свалил человек – его проблемы, претендентов на роль пушечного мяса более чем достаточно.

Тойфер откровенно презирал воротил спортивного бизнеса, паразитирующих на тяжелой и опасной работе пилотов. Вы только представьте себе: у них из-под носа уводят лучших людей, а эти тупые жадные ублюдки и глазом не моргнут!