Оливер. Кот, который спас праздник

Нортон Шейла

– А куда он уехал? – поинтересовался Дэниел.

– К сестре, в Лондон. У бедняги больше никого не осталось. А сестра предложила пожить у нее, пока идет ремонт. Это, я думаю, до конца года растянется. Страховку выплатят, конечно, но бог знает, когда.

– Вот не повезло. Получается, он потерял и дом, и источник дохода. – Ники выглядела расстроенной.

– Да еще и кота, – добавил здоровяк, кивнув на меня. – Надо сказать Джорджу, что вы его нашли.

– А мы ему уже два раза звонили. Номер на жетоне. Там никто не отвечает, – заметил Дэниел.

– Какой

номер? Дай гляну. – Здоровяк потянулся ко мне. Я испуганно замяукал, спрыгнул с дивана, бросился к окну и спрятался за шторой. Люди рассмеялись. Я так и не понял, над чем. Кажется, я узнал этого здоровяка: он часто приходил в паб с компанией друзей. Они всегда шумели, пили много пива, смеялись и играли в какую-то игру – кажется, она называлась «домино». Я старался держаться от них подальше. Здоровяк был вроде ничего, но, как я уже говорил, к малознакомым мужчинам я отношусь с подозрением.

– Дай-ка лучше я его возьму, Мартин, – заявил Дэниел. – Ко мне он вроде привык. Я нашел его в лесу. Он сидел на дереве и не мог слезть.

Дэниел взял меня на руки и показал здоровяку мой жетон.

– Это номер паба, – тут же ответил Мартин. – Теперь от него толку никакого. Вам нужен мобильный Джорджа. У меня он есть… Всегда звонил ему договориться насчет матчей по домино. – Он со вздохом достал из кармана телефон и принялся набирать номер. – А теперь играть нам будет негде. И столик на Рождество мы в пабе заказали. Хотя сейчас это уже не так важно, наверное. – Он вдруг замолчал, а потом закричал в трубку: – Джордж? Это Мартин, из команды домино. Слыхал про пожар, приятель, да, мне очень жаль… Ну ты как?

Дэниел посадил меня на диван, а Ники опустилась рядом и принялась гладить. Мартин тем временем рассказал Джорджу, что меня нашли и со мной все в порядке – я укрылся на дереве. Я очень расстроился: мой человек, мой лучший друг был на другом конце провода, и я не мог увидеть и даже услышать его. Я несколько раз печально мяукнул, и Ники стала гладить меня усерднее и приговаривать: «Ах, бедняжка Оливер». Тут я успокоил себя тем, что, по крайней мере, мне повезло оказаться с ней и Дэниелом. А ведь я, между прочим, рисковал попасть к лисе на обед. Так что нечего себя жалеть.

– Ребята, вы не против подержать кота у себя, пока Джордж улаживает кое-какие дела? – спросил Мартин, наконец повесив трубку.

Ники и Дэниел обменялись встревоженными взглядами.

– А это надолго? – спросил Дэниел. – Не то чтобы я против, но я-то думал, Джордж сразу за ним приедет.

Если честно, я тоже так думал. Нет, Дэниел и Ники, конечно, пришлись мне по душе, и я им тоже понравился, но я скучал по своему хозяину, и мысль, что он, возможно, не захочет взять меня к себе, заставила меня содрогнуться. Неужели я чем-то его огорчил? Я же поднялся наверх в спальню, разбудил его, предупредил о пожаре. Что еще я мог сделать?

– Нет, – ответил Мартин. – Джордж, видно, в затруднительном положении. Сестра очень добра к нему, поселила его у себя и все такое прочее. Но она живет на главной

улице в оживленном районе. А Олли же не привык к тому, что вокруг много машин. Джордж боится, что кот убежит и попадет под колеса. Вот и спрашивает, не согласится ли кто в деревне присмотреть за ним до поры до времени.

Представив себе много машин, я взволнованно мяукнул. Все верно, они пугали меня до чертиков. У нас в деревне машин было мало, но чуть дальше, у подножия холма, на котором стоял паб, пролегала шумная дорога. Люди называли ее «развязкой» и твердили, что с тех пор, как ее построили, в деревне стало намного спокойнее… Но мне эта развязка внушала ужас, и я сторонился ее как огня.

– И еще кое-что, – продолжал Мартин. – У его сестры аллергия. Ужасная аллергия на кошачью шерсть.

Ах, аллергия – да, мне приходилось слышать о таком и раньше. Как-то раз в паб заявилась одна дамочка и жутко расчихалась. А потом увидела меня и в промежутках между чихами подняла такой скандал! Мол, кошек нельзя пускать в пабы, потому что у нас шерсть, а у людей, видите ли, аллергия. Джордж-то с ней обошелся очень вежливо, сказал, что ему мол, очень жаль, но паб – мой дом родной и он не может выгнать меня на улицу. Поэтому не согласится ли она посидеть в соседнем зале, там, где подают еду (меня туда не пускали)? Но дамочка удалилась с сердитым видом, и больше мы ее не видели.

– О господи, – сказала Ники и снова взглянула на Дэниела, а тот на нее. Уголки их губ поползли вниз. Ники по-прежнему гладила меня, и я понимал, что не мог разонравиться ей, но, кажется, возникла какая-то проблема.

– Мы не можем его оставить, – с расстроенным видом наконец произнес Дэниел. – Если начистоту… – Он покраснел и как будто не хотел договаривать.

– Нам просто это не по карману, – выпалила Ники. – Мне очень жаль. Стыдно признаваться, но нам самим еле хватает на еду. Аренда… и расходы…

– Да, конечно, я понимаю, – поспешил перебить ее Мартин. Он переминался с лапы на лапу, как делают люди, когда испытывают неловкость. – А кому сейчас легко? Будь проклято это правительство, банки и кризис… – Он замолк и поспешно добавил: – Ну если так, я его заберу.

Я напрягся и приготовился снова залезть на штору. Нет уж, ни за какие сардины не пойду я к нему домой! Я пока ему не доверяю. Слишком у него голос громкий, и лицо красное, и щетина, и лапы передние такие громадные… Я посмотрел на милую Ники и мяуканьем выразил свое негодование, но она, кажется, не заметила моего расстройства.

– Уверен? – спросила она. – Но вам с Сарой кормить двоих детей, и… не слишком ли скоро после Уголька?

Уголька? Что еще за Уголек? При чем тут он? Я опять замяукал, встревожившись не на шутку.

А Мартин заметно погрустнел. Потом пожал плечами и, как мне показалось, заставил себя улыбнуться.

– Думаю, детям так будет даже легче прийти в себя. Может, другой кот – как раз то, что им сейчас нужно. Мы и сами собирались взять кого-нибудь… просто времени пока не было этим заняться.