Оливия Джонсон и охотники
Шрифт:
— Присаживайся, — он указал на диван и сел рядом.
— Зачем вы привели меня в свой кабинет?
Глаза его сверкнули недобрым огоньком:
— Не знаю, заметила ты или нет, но мне показалось странным, что все эти охотники, которые стали хранителями проходили в один и тот же день что и ты.
— И что вы хотите от меня? Я ничем не могу вам помочь, мне в голову пришёл один и тот же вопрос, что и вам. Но почему вы вызвали именно меня?
— Ты не совсем обычная девушка, Оливия. И это совсем не касается того факта, что ты
— С чего вы взяли, что я буду вам верить, я такая же, как и все остальные. Может я и жила всю жизнь взаперти, в детском доме, в Лондоне. Но это не отличает меня от других, да две чайных ложки, пожалуйста.
— Нет, Оливия мистер Радомир прав, — в кабинет зашёл директор, но сегодня он был в строгом костюме, что для меня видеть его в таком виде было непривычно.
В знак признания я встала с дивана и предложила своё место директору, но он отказался.
— Но как такое может быть? Я имею в виду, что, скорее всего произошедшее просто совпадение, по — другому просто, и быть не может, не вижу причин для беспокойства! Может это в вас старческий маразм проснулся? — Ответила я.
— Оливия, я всё понимаю, но будь осторожна ты всё — таки разговариваешь с директором.
— Ничего Радомир, я бы на её месте говорил бы точно так же, ты никогда не замечала ничего странного? — Он сел рядом со мной.
— Нет, со мной ничего странного никогда не происходило, кроме того, что в мой день рождения я впервые увидела цербера и усыпила его, я обычный охотник, как и вы, я не особенная! — Сказала я, размахивая руками.
Но помимо этого я вспомнила ещё много всяких странностей, к примеру, призраки стали людьми, брат Евы вдруг ожил, все охотники проходившие тест в один день со мной теперь хранители, в этом была доля странности, но я не думала, что это всё серьёзно.
— Погоди Оливия, ты усыпила цербера? — Спросил меня наш декан.
Я кивнула.
— Обычные охотники убивают монстров, не давая им шанса на существование, чтобы они снова не напали, а ты оставила монстра в живых?
— За что его убивать? Да он напугал меня до смерти, его ядовитые змеи шипели на меня, его ядовитые слюни оставляли на мне ожоги! Но он не заслуживает смерти, как ни одно ныне живущее существо, зачем убивать монстра, ведь тогда ты тоже станешь монстром! Иногда мне кажется, что мы существа с разумом, больше монстры, чем они!
Они, молча, смотрели на меня.
— Возможно, ты права Оливия, но послушай меня, страх сделал тебя слабее, поэтому ты решила, что легче не действовать, как велит тебе разум, а послушать бедное, быстро бьющееся сердечко, — сказал директор.
— Вы не правы! Именно страх сделал меня сильнее и помог мне посмотреть на ситуацию с другой стороны, под другим углом, что вы за люди такие! — Я встала с дивана.
— Мы не люди, люди примитивны и глупы, они ничего не знают, о жизни, — сказал
— Примитивны? Глупы? Ничего не знают о жизни? Они появились раньше вас охотников, вы существуйте всего… ну мало, а люди появились задолго до нас, они изобрели кучу разных полезных вещей! И вы называете их глупыми! Мы на половину люди, мы выглядим как люди, говорим как люди и думаем как люди! Может, хватит расизма! И пейте свой чай сами! — Я схватила свой рюкзак и направилась в свою комнату. Где меня поджидала Клео.
— Ничего не хочешь объяснить? — Спросила она.
— В смысле? Ты о чём?
— О том, что творилось в кабинете профессора Заславского, все охотники из нашей группы слышали всё, что там творилось.
Я закрыла лицо, чтобы она не видела, насколько я сейчас зла на них.
— Оливия, что случилось? Мне ты можешь рассказать.
— Я просто решила прогуляться по поляне возле академии, но как только я оказалась в нашем зале, меня сразу же остановил профессор Заславский, под предлогом «нам нужно поговорить». Он спросил меня, о том, что все охотники, которые стали хранителями, проходили тест в один и тот же день. Они посчитали, что каким — то образом в этом виновата я и затеяли со мной спор.
— Видимо с тобой спорить нельзя, — она улыбнулась мне.
С того дня, когда был бал Клео перестала носить дреды, теперь у неё всегда были распущены волосы. Оказывается, у нее они были кудрявыми, чего я не ожидала.
— Да, спорить со мной это, как подливать масло в огонь, если я считаю, что права, то я буду стоять на своём и мне всё рано с кем я спорю.
— Я это уже заметила, не каждый решится спорить с деканом или директором, если ему дорога жизнь.
— Видимо, у меня большие проблемы и видимо мне, жить надоело, — сказала я и достала кровавое яблоко из рюкзака.
Она кивнула, а я откусила небольшой кусочек от яблока:
— Но, ведь это правда странно, — сказала она, — очень даже странно.
— Не буду спорить с тобой, но это же не значит, что в этом виновата я.
— Может они решили, что раз уж ты жила бок обок с людьми, то в этом виновата ты?
— Они сказали, что я цитирую: «не совсем обычная девушка», ко всему прочему не относится то, что я хамелеон.
— Вау, у них обоих кажется, едет крыша, хотя у директора Атласа всегда с головой было что — то не в порядке, но вот у профессора Заславского… я не ожидала от него такого.
— Погоди, куда ты сегодня ходила?
— Да, так ничего особенного, — она почесала затылок.
— Клео… говори, я от тебя не отстану, пока ты мне не скажешь или я защекочу тебя до смерти, не думаю, что это считается благородной смертью.
— Обещай, что никому не скажешь.
Я положила одну руку на сердце, а другую подняла вверх и торжественным тоном сказала:
— Даю слово, что ни один цербер, ни один охотник и ни один маг не узнает твоего секрета, ибо он уйдёт со мной в могилу.