Омега на продажу
Шрифт:
До сегодняшнего дня.
Говорят, люди постепенно вырождаются: скоро не будет ни альф, ни омег, все сгладится, и будут рождаться только беты.
Те, кто так считает, явно никогда не встречались с Дмитрием, будь он неладен, Олеговичем.
С ума сойти, я как будто попал в первобытно-общинный строй, где люди строили хижины из костей мамонтов и подчинялись самому сильному. Желание предложить себя, подставиться, подчиниться, было невыносимым даже сейчас, хотя Дмитрия Олеговича в ванной не было, и запаха его я не чувствовал.
От
Желательно, чтобы это все закончилось страстным сексом.
Боже, неудивительно, что дворецкий у него бета! У остальных же просто крышу наверняка сносит, какая уж тут работа.
Даже тот мужик, который купил меня, был бетой, кажется – я плохо помню аукцион. Вернее, не так: не хочу вспоминать.
В тот вечер в клубе – вроде, с тех пор прошло два или три дня – был парень. Альфа, но не агрессивный, симпатичный. Мы выпивали вместе, смеялись, рассматривали девчонок-омег, чьим карамельным мягким запахом пропитался весь клуб. А потом случилось… что-то. Должно быть, этот мудак мне что-то подсыпал, потому что все вдруг поплыло перед глазами, пол и потолок закружились, девчонки-омеги пропали.
«Тебе нужно подышать», – сказал тот парень и вывел меня на воздух, закинув мою руку себе на плечо и обхватив меня за талию. «Садись, давай, эта машина отвезет тебя домой».
Да уж. Не ходите, дети, в Африку гулять, не берите конфеты у незнакомцев и не садитесь в чужие машины, даже когда станете взрослыми. На всякий пожарный, еще и не пейте.
Тогда мне казалось, ничего странного не происходит, я дрейфовал в каком-то приятном тумане, слушал приглушенные голоса, почти дремал, убаюканный поездкой. А потом был аукцион. Буквально. Я пришел в себя голым, на ногах – распорки, на запястьях – наручники, во рту – кляп. Вокруг полумрак, какие-то тени, разговоры, где слов не разобрать.
Дурь, которую мне подбросили, тогда еще не выветрилась до конца, и все вокруг казалось сном, чем-то нереальным. Я задергался, потому что мне казалось, что оковы мне только чудятся, и одна из теней тут же отвесила мне пощечину, а потом еще одну.
После этого тень с закрытым маской лицом объяснила мне, что я теперь товар и в моих интересах не рыпаться и быть милым: тогда меня купит «кто-то из толстосумов», а если нет, то попаду в бордель. То, что «я не такая, я жду трамвая», конечно, никого не интересовало.
Заикнуться о том, что я тот, чье лицо в последнее время мелькает на главных страницах всех спортивных порталов, я тоже не мог: как-то проблематично выпендриваться своими карьерными достижениями, когда ты голый, связанный, дрожишь, как осиновый лист, и во рту у тебя – кляп.
Нужно было выбраться оттуда, добраться до телефона, до Интернета, освободить руки, в конце концов, и я
«Омега, который исполнит любые ваши фантазии! Крепкий, выносливый, готовый ко всему! Абсолютно здоровый! Не имеющий родных и друзей!» – соловьем разливалась тень в черной маске, стоящая рядом со мной.
Другие тени в масках сидели в зале, и их тяжелые взгляды давили на меня, заставляли остро чувствовать свою уязвимость, обнаженность и скованность. Их запахи вызывали тошноту.
Не имеющий родных и друзей – вранье. Но несложно было догадаться, почему именно это считалось преимуществом: это значит, что купленный товар никто не будет искать, и делать с ним можно все, что угодно.
Началось все с пяти тысяч долларов, и я почти успел оскорбиться. Потому что, в конце концов, где это видано, чтобы футболиста уровня сборной страны покупали за такие смешные деньги?
Конечно, к тому моменту я уже понял, что мне предстоит не голы забивать, и все-таки! Каплю уважения к былым заслугам! В конце концов, благодаря регулярным занятиям спортом у меня вполне приличные мышцы и – как там тот мужик сказал? – я «крепкий и выносливый».
Сумма с каждым шагом становилась все больше, и с каждой секундой мне все меньше хотелось шутить. Что они хотят сделать с человеком, за которого готовы заплатить такие бабки? И за что мне вообще такое счастье? Где в прошлой жизни я успел так накосячить?
Вдруг в бесконечном перечислении сумм возникла пауза. От группы сидящих в зале теней отделилась одна в плотной черной маске на все лицо. Тень несла перед собой смартфон с направленной на меня камерой. Аукционист замолчал, а я почему-то испугался еще сильнее, по телу прошла дрожь. Смешно, но от камеры смартфона опасностью фонило намного сильнее, чем от всех сидящих в зале вместе взятых.
Тень ткнула мне камеру почти в лицо, я шарахнулся назад, за что тут же получил тычок в спину. Камера смотрела в упор, давила, горло перехватывало, а боль от кандалов и кляпа уже почти не чувствовалась, оставался только животный страх. Тень схватила меня за локоть, толкнула, заставляя неловко, едва не упав, развернуться.
Я замычал, дернулся и, снова повернувшись к камере, попытался боднуть ее лбом. Не знаю, на что я рассчитывал, явно не на удар в живот от стоящей в углу еще одной тени.
Пока я пытался продышаться, аукцион уже был закончен: послышалось короткое «Сойдет», которое изрыгнул динамик смартфона, а затем прозвучала сумма такая огромная, что торги, наверное, так и прекратились сами собой.
Конечно, я сопротивлялся. Брыкался, пытался драться, пока меня отдавали купившей меня тени, но все было зря. Меня просто ударили в живот еще раз, а потом начали агитацию, к которой я не мог не прислушаться.