Omega
Шрифт:
Разминувшись, Майкл обернулся, чтобы еще раз посмотреть на эту девушку. Но увидел только кусок черной ткани, развивающейся и исчезающей на глазах, в конце концов скрывшейся за огрубелым куском желтой каменной стены заведения. В этот момент раздался голос:
– Шалом:
– Шалом, – Марбех пожимал руку полному мужчине в полосатой рубашке, неаккуратно заправленной в брюки.
После него поздоровался мужчина, который шел позади Майкла, что-то сказав на иврите, они втроем рассмеялись. Майкл успел осмотреть заведение: черно-белой плиткой был уложен пол, горячий воздух развеивал потолочный вентилятор, деревянные стулья стояли у небольших четырехместных деревянных
– Мирет, – обратился Марбех к полноватому мужчине, – познакомься – Майкл. Он работает с нами, начальник охраны в одном из секторов, сегодня охранял самого главного из нас.
– Рад вас приветствовать, Майкл.
– Взаимно.
– Раз вам поручили такую работу, вы серьезный человек.
– Не люблю себя хвалить, но к работе отношусь действительно серьезно.
– Наверное вашей профессии поспособствовал большой военный опыт?
– Да, вы правы.
– Ну что ж, не буду вас задерживать, вы наверное голодны, прошу.
Рука Мирета указывала на деревянные ступеньки напротив барной стойки, которые спиралью вели на второй этаж. Поднимаясь, они увидели бордовые шторы. Пройдя мимо них, Майкл увидел комнату, освещенную тускло- красным светом. В дальнем углу стояло кожаное кресло, маленький деревянный столик закругленной формы, а на нем обыкновенная лампа. В другом углу комнаты были две двери, почти смотрящие друг на друга.
– Нам сюда, – не показывая направления, Марбех подошел к правой двери и открыл ее для Майкла.
Зайдя во внутрь, первое, что бросалось в глаза, – огромная, роскошная люстра. Действительно, высота потолка это позволяла. Темно-красные стены были как будто отголоском комнаты позади. Барная стойка находилась посередине и выглядела намного богаче предыдущей. За барной стойкой стояла девушка в расстегнутой рубашке с коротким рукавом. Она была довольно худой, острижена на лысо, губы ярко красные, почти все тело было покрыто татуировками – какими-то надписями на разных языках. Правый глаз был полностью черным, другой обыкновенный. Прямо на лбу у нее были какие-то знаки темно синего цвета, они как будто светились.
Подойдя ближе, Майкл разглядел этот символ.
За столиком справа сидело четверо людей. Трое в черных костюмах, один в белых одеждах, как будто торговец с рынка. Гостей посадили за столик в другом дальнем углу, возле окна, которое было приоткрыто. Температура воздуха была намного приятней, по сравнению с улицей, градусов 20–22. На фоне всего доносилась восточная музыка с ритмом и оттенком будущего. На стенах также висели картины, но уже на разные темы. На одной было изображение лица обыкновенной девушки, в ее зрачке виднелась надпись, что то на Иврите. Обратив на это внимание, Майкл переспросил, что это значит?
– Простота является ярчайшим украшением души, – ответил Марбех.
– Это выражение явно не относится к той девушке, – сказал Майкл.
Его сопровождающие, переглянувшись, по-доброму улыбнулись.
– На самом деле эта девушка глубоко верующая и проста, но по-своему, –
– Что вы пьете, Майкл?
– Пожалуй, виски, а вы?
– Красное вино. После войны многие наши непьющие люди стали сильно пьющими, но это к нам не относится.
– Мара! – Крикнул Ленох и сказал что-то на иврите. Через какое-то время она вышла из-за барной стойки, неся в руке поднос с бутылкой виски, бутылкой вина, тремя бокалами и ведерком со льдом. Под ее расстегнутой рубашкой была белая майка, заправленная в джинсовые шорты, а обута она была в тапочки с большой необыкновенной подошвой, из которой в прямом смысле слова росла мягкая зеленая короткая трава. Разглядев полностью, Майкл увидел что подошва состояла из двух частей. В нижней находилась вода, это было видно сквозь прозрачный твердый материал, а в верхней –почва. Там же, где стопа касалась обуви, – трава. Затянута она была на ноге двумя большими обыкновенными листьями, впереди и сзади. Майкл не сводил глаз с этой девушки.
– Чему вы больше удивлены, моему внешнему виду или моей обуви? – С милой улыбкой она протянула руку и сказала: – Мара.
Майкл привстал и пожал ей руку.
– Ваши листья на обуви… Как они выдерживают такой вес? Удобно ли вам ходить?
– Вы видите, в каком заведении я работаю, какие люди сюда приходят, – расставляя принесенное, говорила Мара. – Листья искусственные, но выглядят практически как настоящие. Вдоль стебля, который идет по всему листу, и поперек вставлены эластичные мягкие провода, способные выдерживать немалый вес. И конечно удобно, я как будто постоянно хожу по газону, – немного засмеявшись, ответила Мара. – Эту обувь не каждый может себе позволить. Ведь воду в отсеке нужно периодически пополнять. Сзади есть кнопочка, ее нужно нажимать один раз в день, вода просачивается через маленькие отверстия, которые открываются, и это не дает почве быть сухой. Таким образом, травка не сохнет, – с улыбкой пояснила она.
Медленно развернувшись, как будто показательно перед всеми, она пошла обратно и что-то опять громким голосом сказала на иврите.
– Еда будет через пять минут, – пояснил Ленох, откручивая пробку виски и наливая его в бокал, добавил пару кусочков льда.
– А что это светится у нее во лбу? Я так понимаю, те самые микрочипы, которые везде рекламируются? – спросил Майкл.
– Да, ответил Марбех, – скоро они будут у всех нас, и наконец-то наступит настоящий мир.
Густо красный цвет вина начал заполнять бокалы а температура стала более прохладной.
– За Саула! – подняли руки мужчины, – За мир!
И, сделав по глотку, поставили бокалы. Майкл залпом опустошил свой бокал так, что куски льда припали к его губам. Поставив стакан на место, обратной стороной ладони он вытер губы. Спустя одну минуту ему захотелось в туалет, переспросив, где он находится, Ленох подозвал к себе Мару и сказал ей что-то на иврите. Та глянула на Майкла и кивнула головой в сторону выхода:
– Пойдем.
Едва Майкл успел подняться со стула, она схватила его за руку и медленно повела за собой в сторону, откуда они изначально заходили. Очутившись обратно в бордовой комнате, Мара открыла дверь, что была правее. За ней прятался длинный темноватый и прохладный коридор с несколькими дверьми по левую сторону и одной по правую. Открыв ближайшую, она указала рукой и с улыбкой сказала: