Омега
Шрифт:
Вся история была настолько фантастичной, что Макао приписала бы все это избытку вина, если бы могла. Но разрушение было реальным. И тысячи видели Ликонду.
Она сняла через голову ожерелье и уставилась на него.
Невероятное мастерство. Тонкая серебряная цепочка, непохожая на все, что она видела ранее. И странный круглый драгоценный камень, который сверкал в свете камина. Она не могла отделаться от чувства, что украшение живое, что оно смотрит на нее.
Даже если бы она тогда пошла к властям, они ни за что не поверили бы ее рассказу. И даже поверив,
Если только жоку не зовут Диггер Данн.
Макао вздохнула и побрела из аудитории в коридор и наружу через главный вход. Звезды светили очень ярко, с моря дул холодный резкий ветер. Зима начиналась всерьез.
Пакка, Таскер и еще некоторые ждали ее в нескольких шагах поодаль. Это было традицией – вести приглашенного оратора выпить и повеселиться после слошена. Но она размышляла, идти ли?
Что-то – дуновение ветра, поток воздуха – слегка коснулось ее.
– Чалла, Макао.
Приветствие раздалось рядом, в шаге или двух. Но она никого не увидела.
– Я рад, что ты выжила.
Она знала этот голос и попыталась заговорить, но язык прилип к небу.
– Мне понравилось шоу.
– Диггер Данн, где ты?
– Здесь.
Она протянула руку и дотронулась до чьего-то плеча. Это было любопытное ощущение, словно погружаешь руку в текущую воду. Но рука осталась сухой.
– Зачем ты пришел?
– Попрощаться. И поблагодарить.
– Поблагодарить? Меня? За что? Мне жаль признаваться, но я не поверила тебе, когда ты предупредил о Т’Клот.
– Ты пыталась. О большем я не мог просить. Трудно бороться с укоренившимися... – казалось, он ищет подходящее слово, – жизненными привычками. – Тут он использовал слово, которое Макао не поняла, что-то похожее на «программирование».
– Диггер Данн, не удастся ли мне уговорить тебя выступить со мной на слошене?
Он засмеялся, достаточно громко, чтобы привлечь внимание тех, кто ждал Макао.
– Я серьезно, – сказала она. – Мы были бы великолепны.
– По-моему, мы вызвали бы панику.
Конечно, он прав.
– Мне лучше уйти, – произнес он.
– Подожди. – Макао сняла ожерелье и протянула ему. Это было сложно, потому что она не была уверена, где он стоит. – Это твое.
– Вообще-то, оно принадлежит кое-кому, очень похожему на тебя. Думаю, она хотела бы, чтобы оно осталось у тебя. – К ее щеке прижались губы. – Прощай, Мак, – сказал он.
Она протянула руки, но он уже ушел.
– Спасибо, Диггер Данн. Не забывай меня.
Эпилог
Один из аспектов жизни на Корбиккане, особенно очаровавший и озадачивший ксенологов, – очевидное отсутствие войн в истории, которая, как теперь известно, насчитывает десять тысяч лет. Еще более странным, с точки зрения людей, было то, что корбы не демонстрировали ни малейшей склонности селиться за пределами своего маленького перешейка. Правда, земля к северу отгорожена джунглями и пустыней, а к югу – суровыми горами. Но эти разумные существа ни разу
Историческая странность: корбы отправили большую исследовательскую экспедицию в тот самый момент, когда прилетели люди. Но это всего лишь совпадение. Местные жители предпринимали подобные путешествия и в другое время. Некоторые вернулись оттуда, куда отплыли. Насколько нам известно, никто так и не обошел вокруг света. И никто так и не довел до конца серьезную попытку колонизации.
Озадачивает и фривольное отношение корбов к сексу. Их стандарты шокировали большинство наших наблюдателей, которые сами принадлежат к обществу, где секс считается частным делом и, по крайней мере официально, принято придерживаться моногамии.
Вместе с тем оказалось сложно объяснить отсутствие технологии. Корбы считают, что повозки меняют ландшафт. Но они старше шумеров на тысячелетия.
Теперь выясняется, что все перечисленные аномалии – отсутствие организованных войн, неудачная экспансия, открытый секс, отсутствие технологии – происходят от одного корня: женщины корбов способны перекрывать свои фаллопиевы трубы. У них не бывает нежеланных детей и «сюрпризов».
Поскольку условия жизни на перешейке относительно комфортны – фрукты, овощи, дичь и рыбу можно заполучить довольно легко, – тут никогда не было необходимости создавать большие семьи. Численность населения перешейка, по-видимому, оставалась относительно стабильной тысячи лет. Это сделало бессмысленной межплеменную конкуренцию, а также препятствовало развитию технологии. Цивилизации не развиваются без перенаселенности.
По наиболее точным оценкам, во время столкновения с Омегой было потеряно менее двадцати процентов общего населения Интиго. Когда была изучена обратная сторона Корбиккана, где Омега выплеснула свою ярость, аналитики заключили, что, ударь она напрямую по Интиго, разрушения и людские потери были бы близки к тотальным.
Продовольствие, одеяла и прочие припасы, отправленные Академией, прибыли в критический момент. Их выгрузили на поверхность в отдаленных местах и вручили Джуди Стернберг и ее лингвистами. Получателям говорили, мол, припасы пожертвованы Ассоциацией помощи Корбиккану, что в определенной степени соответствовало истине и, кажется, удовлетворяло любопытство местных.
В знак признания их усилий – портрет Джуди хранится в Музее Хумана в Берлине, а в следующем году в парке Пентагона будет открыта площадь широни кулп.
Настоящим координатором помощи пострадавшей планете, стоящим за множеством участников, была, конечно же, доктор Альва Эмерсон, которая безуспешно пыталась приписать свои заслуги Присцилле Хатчинс, вручив ей медаль. Хатчинс приняла награду, но для нее, наверное, больше значило то, что доктор Альва отвела ее в сторонку и призналась: какое бы мнение о Хатч у нее не сложилось изначально, она сделала вывод, что та «скорее, все же порядочный человек».