Омеги
Шрифт:
Я не святой.
— Ты натравил свою рабыню на меня! — заорал мажорчик.
— Разве моя рабыня тебя пинала по морде? Покажи мальчик кто тебя бил. —Холодно я осведомился у жертвы избиения.
Моя Омега тоже немного поучаствовала, но, если имеете дело с придурками, можете смело их провоцировать, и они не обратят внимание на мелочи.
Он ткнул пальцем в Пеструшку.
— Эта сучка на меня посмела поднять руку. Он приказал! — Даже подпресел от избытка чувств в урод.
— Тебя била 76-я? —
Только тут мальчик понял, что всё проиграл в жизни.
Не будет тебе ни Хранилища, ни Омеги, ни артефактов, ни денег. Будет вечное клеймо подонка и неудачника по жизни, тебя будут презирать в училище, тебе не доверят командование над собой Рыцари, ты не сменишь своего отца на посту Главы Кланна, тебе не видать Баронства как своих ушей. Никогда твоё личное знамя не будет развиваться по ветру у тебя за спиной.
А будет служба за денежку малую каждому кто тебя наймёт для грязных дел, и ранняя смерть в стычке у чёрта на куличках.
— Это не моя рабыня, если она Вас избила можете подать иск в училище, я её вижу первый раз в жизни, и мне она безразлична. — я пожал плечами.
Вы видели когда-нибудь мои читатели как человек сереет лицом?
Помните самое начало «Обители Зла 4», там, где японцы идут под дождём в Токио по перекрёстку Шибуя, там, где зебра раскрашена наискосок. Помнете, там стоит под дождём японка, дождь обнимает её тело, потом она сереет и бросается рвать глотки.
Пеструшка так же посерела, только замерла с раскрытым ртом.
— Я так понимаю суд завершён, и я могу забирать этого молодого человека в услужение? Дельта, вы не соблаговолите провести Обряд “Принятия Контракта”, и изменить состояние? — я обратился к троице за столом.
— Ты ничтожество! Как ты посмел сравнить себя со мной! Ты неблагородная тварь должен уважать меня!!!! Я Благородный Волк!!! Уважай меня сссууука!
— За что тебя уважать мальчик, за то, что тебя отпинала Омега, да ещё из Пёстрых? Воин бля, мужик итить твою за ногу! Тебя девка отпиздила! Рабыня! Мля в суд припёрся цацки выпрашиваешь! Побиршка! — я психанул и начал рубить что думаю.
Я выставил ладонь оттопырил губу и нараспев начал:
— Подайте Христа ради копеечку…
— Да, я тебя уважаю, ты достаточно мягкий для пинков, тебя приятно пинать, и я сам тебя опробую, как тебя пинается под хвост, когда ты станешь моим рабом! У тебя нет чести! Ты не достоин быть свободным… — я не договорил.
Плевок мне в лицо…
Не удар. Не бросок, в попытке завалить, и бить! бить!
Не выхваченная шпага!
Не кинжал в руке!
Мерзкий харчок!
Бешенство! Меня одолело бешенство!
Я медленно достаю платок из нагрудного кармана. Медленным движением вытираю. Опускаю руку, медленно. Разжимаю
Плевать, на весь этот грёбанный суд, урою сууук!!
И тварь этого мелкого, и ликанов-судий.
Всех! ненавижу!
А там будь что будет!
Укусил палец чтобы болью унять бешенство!
Черпаю манну, Конструкт строится трудно, я его сегодня использовал, но боль помогает. Разум кристально чист. Построение простое. Главное не сбиться. Источник отвечает, как и обычно, мы с ним друзья, но мне нужно чуточку силы, совсем чуть.
Дерзкий волчонок бесится передо мной, брызгает слюна, крики, но я выше этого.
Выставляю руку в жесте, краем глаза вижу маг вскакивает из-за стола, и хватает жезл.
Не суйся! Тебе тут дела нет!
Высвобождаю магию.
Вспышка!
Глава 10. Судилище Ч3
Глава 10.
Судилище. Часть 3.
Волчий мир. Республика Нассау. Краснореченское Военное училище.
Кабинет Директора.
Вспышка белого света, обычная вспышка, совершенно безвредная, это первое моё заклинание. Фокус, а не магия. Но его хватает чтобы ослепить волка.
Всего мгновение, и он скулит как щенок.
Все молчат, неформально признав за мной право наказать наглого мальчишку.
Я поднимаю его за ухо. Странное ощущение мягкой шерсти в пальцах.
— Мальчик ты дурно воспитан, мама тебе не говорила, что плеваться во взрослых дядей не хорошо? Я вызову тебя на дуэль, мне не помешает ещё одна Омега. Эй Актаре, не поможешь мне опустить новую Омегу, справишься? — держа за ухо я спрашиваю свою рабыню.
Омега злобно скалится.
— Дайте мне его на ночь, утром он будет счастлив тебе сапоги языком вылизывать. — мгновенно соглашается волка.
А я ей верю, если он ей достанется - ночь покажется длиннее вечности.
Волчок воет и вырывается, но я держу его за ухо как нашкодившего пацанёнка.
— Аауксель, вы его ослепили? — вмешивается в экзекуцию Волко-Итальянец.
— Временно Ваше Преподобие, сейчас он уже придёт в себя. Был бы рад провести с ним поединок на Суде Богов, нет ли запрета на количестве дуэлей в день?
— Аауксель, я запрещаю дуэли с Вами в училище, вы ходячая катастрофа, отпустите Укарану, с него хватит. Устало произнёс Волко-Ариец.
Я отпустил недоумка, он по собачьи на четвереньках проскакал к двери и кое как встав уцепившись за ручку, погрозил кулаком.
— Я всё вам припомню! Мы с тобой ещё встретимся человечек!
И громко хлопнув дверью покинул директорский кабинет.
У меня паскудное ощущения что я с ним ещё встречусь и радости мне это не доставит.
— Ну и тупень! Как меня он достал! — устало произнёс Волко-Итальянец.