Омела и меч
Шрифт:
Флакк отправился с рапортом, а младшие офицеры должны были сопровождать солдат в казармы. Квинт сразу проследил, чтобы Ферокс был поставлен в стойло и накормлен, но, когда он вернулся к Луцию, то узнал, что им обоим велено незамедлительно явиться к губернатору.
В «Имперском» дворце было тепло и уютно, как с удовольствием отметили продрогшие молодые римляне. Промозглая темень настала вслед за очень ранними сумерками, свойственными северному климату. Дворец был добротно выстроен из мрамора и обожженного кирпича. Атриум – большой центральный зал – был устроен под крышей, чего никогда не делали дома, а мозаичные полы обогревались
Раб провел Квинта и Луция в украшенный фресками зал, где горело шесть факелов и множество масляных ламп. Эта иллюминация освещала зловещую группу, собравшуюся вокруг заваленного пергаментом стола.
– Верховный главнокомандующий! – прошептал Квинт, глядя через зал на два высоких кресла, похожих на троны, одно из них занимал краснолицый мужчина с бычьим загривком в роскошных позолоченных доспехах, который не мог быть ничем другим, как Светонием Павлином, военным правителем Британии. Другое кресло занимал жирный коротышка, покатыми плечами, лысой головой и выпученными глазами напоминавший жабу. Его белая тога была украшена золотом и окаймлена пурпурной полосой, так что опознать этого человека тоже было нетрудно. Это был Дециан Кат, имперский прокуратор Британии. В его ведении находились все гражданские дела, и он лишь немногим уступал могуществу губернатора. А возможно, он и не признавал себя менее значительной фигурой, ибо говорил непрерывно – визгливым фальцетом, лишь изредка прерываемым короткими отрывистыми репликами Светония.
– Интересно, чего они хотят от нас, – пробормотал Луций, когда минут через двадцать по прибытии они так и не дождались, чтоб их заметили. Флакк тоже был здесь, равно как и несколько других центурионов, а также старших по званию офицеров – трибунов и префектов.
Четверо командиров легионов – легатов и несколько патрициев в тогах собрались вокруг губернатора и прокуратора, но о чем идет речь, расслышать было трудно, до тех пор, пока Кат внезапно не вскочил, стукнув по столу пухлой белой рукой, и не возопил:
– Говорю вам, это случай, которого я дожидался! Мы покажем этим пустоголовым дикарям, как делаются дела! Мы взыщем все долги, и еще окажемся в выигрыше, когда наложим руку на спелые, сочные сокровища иценов, которые были от нас предательски укрыты! Огромная контрибуция, посланная нами Нерону – да хранят боги его императорское величество в здоровье и благополучии, потрясет его! – Кат облизнул розовые губы, растянувшиеся в ухмылке. – Император будет доволен всеми нами, – добавил он несколько тише, глядя – как будто тот смел возражать ему – на губернатора, который тоже встал, клацнув о стол мечом с золотой рукояткой.
– Если ты, Дециан Кат, прекратишь говорить хотя бы настолько, чтобы выслушать меня, – рявкнул Светоний, дергая тяжелой челюстью, – то, возможно, УСВОИШЬ, что я полностью согласен с тобой и не собираюсь вмешиваться в твои мелкие интриги с племенем иценов. Мои интересы лежат в другом месте – на западе. Я собираюсь покончить с опасной верой друидов раз и навсегда, даже если мне потребуется загнать это подлое жречество в ирландское море!
– Ага, – подумал Квинт, это уже интересней. Итак, мы выступили против друидов? Он осторожно передвинулся вдоль стены поближе, чтобы лучше видеть и слышать.
Разговор был продолжен. Один из присутствующих, высокий старик в тоге, называемый Сенека, отпускал редкие комментарии,
Через некоторое время Квинт начал понимать, о чем речь. На северо-востоке отсюда лежала большая страна, принадлежащая богатому племени иценов. У них был король Прасутал, который неделю назад умер, не оставив прямых наследников, кроме жены Боадицеи и двух юных дочерей. Будьте уверены, ицены заключили с Нероном мирный договор, исправно платили дань и сдали все оружие, в соответствии с римскими указами. Вдобавок король назвал Нерона сонаследником своих жены и дочерей – в качестве жеста доброй воли. Но Кат, жабоподобный прокуратор, не видел оснований, почему это обстоятельство должно иметь значение теперь, когда король умер. Прасутал правил процветающим королевством, и было известно, что он владел огромным состоянием, хранимым в золоте. Верхом глупости было бы позволить слабой женщине и двум девчонкам позволить захватить его полностью.
– Хорошо, договорились, – сказал наконец губернатор Кату. Твоей личной гвардии должно быть достаточно. Но я дам тебе специальное подкрепление, отряд копейщиков. В конце концов, ицены сейчас безоружны и в любом случае не смогут тебе противостоять. Что до меня, то я завтра отбываю в Уэльс с основными силами.
Легат Петиллий неожиданно поднял руку.
– Губернатор, – сказал он, – боюсь, что этот план оскорбит иценов больше, чем вы оба предполагаете. Я слышал, что королева Боадицея – гордая и неистовая женщина. Кроме того, подобная политика представляется мне опасной… весьма опасной.
Губернатор, собиравший пергаменты со стола, поднял голову. Его красное лицо сделалось пурпурным, однако, он имел причины доверять Петиллию, и лишь сдержанно спросил:
– Ты полагаешь, что мое правление в Британии противозаконно?
Молодой легат, не смутившись, улыбнулся.
– Я полагаю, что подобные меры против иценов могут подорвать доверие к Риму.
– Полная чушь! – прервал его Кат своим визгливым пронзительным голосом. – Эта страна нуждается в уроке, и она его получит, иначе начнутся беспорядки. Мы обязаны показать, кто здесь хозяин!
Светоний глянул на Ката с некоторым отвращением, но вежливо ответил Петиллию:
– Я понимаю тебя, мой друг, но согласен с Катом. Кроме того, ицены сами по себе ничего не представляют… Это беглые друиды, они – причина всех бед… Кстати, я вспомнил… – он глянул через комнату на Флакка. – Центурион Девятого, где молодой знаменосец, который столкнулся с жрецом?
Флакк отдал салют, развернулся и, увидев Квинта, сказал:
– Подойди к губернатору… здесь, твое превосходительство, также мой оптион Луций Клавдий, который был свидетелем.