Омнибус: Кровавые Ангелы
Шрифт:
— Приготовьтесь атаковать "Европу"!
— "Европа" разворачивается, — произнес сенсорный сервитор, — занимает боевое расположение. Регистрирую импульсы, указывающие на активацию множества орудийных люков.
— Вот видишь? — Прошелестел Идеон. Солус осознал, что слова умерли в его горле и отвернулся. В тот же самый момент его взгляд упал на гололитическую карту в тактикариуме. По призрачному зеленому свету струились предупреждающие руны.
— Здесь есть кто-то еще, — сказал он вслух.
АСТЕРОИДНЫЙ пояс Сабиена был смесью из разрушенных скал высотой с гору и огромных
Приходя в движение под действием твердотопливных ускорителей, корабль типа "Опустошитель" выдвинулся из Пояса Сабиена подобно окровавленному клинку из груди. Зазубренный нос был опущен как морда охотящегося хищника, непреклонно двигаясь к "Европе".
Астероиды ударялись в судно, пока оно выдвигалось из пояса обломков, пробивая трещины в корпусе; капитан судна охотно позволил людям на внешних палубах умереть, чтоб корабль смог завершить маневр и выдержать повреждения. Экипаж на борту флагмана Мефистона услышал сигнал тревоги и побежал к торпедным аппаратам, толпы слуг ордена загружали боеголовки размером с наблюдательные башни в раскрытые жерла пусковых установок. Чудовищное судно Хаоса продолжило разворот, сканеры целеуказателей носовых орудий вскоре навелись на очертания "Беллуса". Но ни одно из орудий не открыло огонь по боевой барже Аркио; у экипажа корабля были свои приказы, под угрозой длительных и ужасающих пыток, сконцентрировать всю первоначальную ударную мощь на "Европе".
СОЛУС видел, как ланс-батареи подмигнули ему слепыми дулами, когда корабль разворачивался вперед, чтоб открыть огонь по судну Мефистона.
— Они… они не стреляли по нам… — прошептал он, едва способный поверить в то, что видел.
— Сигнатура нападающего подтверждена, — механически тарабанил сервитор из ямы обнаружения, — судно — боевой крейсер "Мизерикордия", линейный корабль на службе легиона Несущих Слово и Губительных Сил.
— Проклятье Вандира! — Выплюнул Солус. — Что это за сумасшествие?
Разум Кровавого Ангела анализировал вероятности — мог ли корабль Хаоса быть своего рода союзником лорда Смерти? Мог ли он поверить в то, что Мефистон или даже сам Данте вели переговоры с отребьем Мальстрема?
— Статус "Мизерикордии", — потребовал Идеон, — они целятся в нас?
— Никак нет, — пришел ответ, — все орудия корабля наводяться на "Европу"!
— Третья сила?
Он моргнул Солусу, в искусственном голосе Идеона слышалось веселье.
— Неожиданная удача! Рука Сангвиния защищает нас…
— Но мы не можем просто игнорировать линейный корабль хаоса! — Вскрикнул Солус. — Это наш долг…
— Ты смеешь говорить со мной о долге? — Рявкнул Идеон, его голос прогремел над кельями мостика
— Со мной, кто служил ордену двести лет, не вставая с этого самого трона? — С низким рокотом падали слова капитана. — Знай, мой заблудший боевой брат, когда судьба сдает тебе карту-таро — руку с клинками, используй ее. Ты знаешь клятву, которую мы принесли.
Солус механически и на автомате повторил литанию.
— За корабль, орден, примарха и Императора.
— Да, и когда "Мизерикордия" враг Императора, "Европа" враг нашему примарху и нашему ордену. И истребление Мефистона первоочередная задача.
В ответ на ментальную команду, пикт-экраны станции Солуса моргнули, выводя изображения битвы на Сабиене со сканеров дальнего действия.
— Тебе нужно только взглянуть на разворачивающуюся под нами битву, чтоб узнать правду.
— "Мизерикордия" открыла огонь, — сказал сервитор контроля, — пустотные щиты "Европы" держаться.
— Давайте покажем этим совращенным глупцам как это делается, а? — Сказал Идеон. — По моему приказу, навести орудия на "Европу" и открыть огонь.
Солус смутился.
— Ты понял мой приказ, Солус?
В голосе капитана отчетливо слышалось острое как лезвие предостережение.
— Открыть огонь, — потухшим и лишенным тонов голосом сказал Солус.
ПЛОЩАДЬ была адским котлом, когда посреди щебенки и камней столкнулись силуэты в оттенках красного. Тысячная армия илотов Аркио в своих терракотовых робах и преданные космодесантники, которые дрались вместе с ними, налетели на Кровавых Ангелов Мефистона, и все вместе они стреляли и рубили Несущих Слово, роившихся на разбитой арене. Там не было плана битвы, не было точной тактики, чтоб окружить и сразить врага — вместо этого, каждая сторона была втянута в ужасно изнуряющую рукопашную схватку. Площадь наполнилась выстрелами и криками, когда люди и предатели сошлись вместе чтоб убивать или быть убитыми.
В гуще боя Рафен был водоворотом разрушения, силовой меч раскалился в его руке, когда он разрубал на части фанатиков и вскрывал десантников Хаоса. В равной мере, темное очарование битвы было возбуждающим и отталкивающим, обжигающий поток адреналина с призрачной нежностью захлестнул его. Неистовая битва уже захватила треснутые и разрушенные стены площади и окружающие улицы. Некоторые воины Мефистона — ветераны-штурмовики, в своих характерных шлемах желтого цвета солнечных лучей — взлетели на своих прыжковых ранцах. У них было плазменное вооружение и огнеметы, они выискивали ракетчиков, все еще прятавшихся в руинах и окунали их в жидкое пламя. Ветер разносил запах жареного мяса и, похожий на хруст костей, треск сверхперегретого керамита.
Кинжалы и рабочий инструмент, превращенный в дубины, шумно застучали по силовой броне Рафена, когда группа воинов Аркио попыталась окружить его и повалить на землю. От их идиотизма Рафен грубо рассмеялся; он испытывал к этим глупцам жалость, они охотно верили фонтанирующему догмами Сахиилу. Быстрыми и экономичными движениями, он использовал каждую часть силового меча, чтоб разделаться с ними, ломая черепа тупым концом меча и эфесом, раскалывая туловища острой кромкой, разбивая грудные клетки шипастой гардой. Если эти имбецилы хотели умереть во имя их фальшивой мессии, тогда Рафен более чем охотно поможет им в этом.